Нелли. Тайна серых теней - [40]
– Извините, что прерываем вашу страстную беседу, но, судя по всему, ты, Нелли, хорошо отдохнула и способна продолжить путь. – В голосе Цицерона сквозил холодок.
Нелли стало стыдно, но уступать она не собиралась:
– Ты сам сказал «не скучайте»!
– Странные развлечения, – кинул Цицерон через плечо.
Проглотив последние крошки хлеба, Нелли успокоилась и, подойдя к Цицерону, обняла его. Речистый крыс не сопротивлялся. Тогда она максимально ласковым голосом пропела ему в топорщащееся ухо:
– Прости, Цицерончик! Просто я такая глупая, неуравновешенная, взяла и ляпнула невесть что.
Должны же вы понимать, что я еще в тумане после фламинов.
– Нелли, ты – хорошенькая и хитрая крыска! – растаявшим голосом промурлыкал Цицерон.
Корнелий же покачал головой, и только розовый хвост мелькнул в траве.
– Подкаблучник, – бросила Нелли ему вслед, – то есть подхвостник!
– Перестань, Нелли, ты просто завидуешь, – сказал Цицерон.
– Я? Чему? – возмутилась Нелли.
– У Корнелия есть Аврора, а у тебя никого нет.
– А у тебя кто есть? Что-то я никого не наблюдаю.
– Нелли! Хочешь, я буду твоим ухажером? – Цицерон подмигнул Нуме.
Нума молча покрутил лапой у виска и тоже растворился в зарослях.
Это молчание и многозначительный жест не понравились Нелли. Она догнала Нуму:
– Не одобряешь выбор брата?
– Не одобряю брата. Сейчас не время устраивать игры «самцы и самочки».
– Для таких игр всегда есть время! – вставил Цицерон.
Его не было видно в высокой траве, и Нелли не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
«Допрыгаешься, прохиндейка!» – строго сказала себе Нелли. Точь-в-точь как тетка Джен.
Желтая, измученная ветром, трава расступилась, и крысы выбежали на берег моря.
Глава 24
Нелли остановилась, чтобы оглядеться.
В обе стороны вдоль шипящей воды тянулась узкая полоска грязного песка. Вдалеке, в море, был виден остров Кит, очертаниями напоминавший высунувшуюся из воды спину огромной рыбы. А маленькие треугольные скалы с южной стороны острова походили на хвостовой плавник. Справа, едва просматривающийся в серой дымке, на конце длинной и плоской косы торчал, словно брошенная в песке бутылка, старый маяк. Слева вид на причалы грузового порта закрывал прочно севший на мель полуразрушенный дебаркадер с плохой репутацией: поговаривали, что на нем не раз гибли слишком любопытные дети.
Нелли, родившаяся в портовом городке, не любила море. Она боялась его. Именно в море погиб ее отец.
Именно это море кляла мать. Нелли росла у воды, но не могла избавиться от ощущения ужаса перед глубиной и поэтому плохо плавала. Можно сказать, в основном, стояла в воде, держась пальцами ног за дно.
Но главное – вид бесконечной серо-синей поверхности и завораживающий ритм волн, лижущих берег, вызывали у нее приступ одиночества и отчаяния.
Марите чувства Нелли были непонятны: предводительница банды Рыбного переулка могла сплавать до бакенов, держась за щепку, а это около часа туда и обратно. Марита активно участвовала в морских баталиях и регатах на самодельных плотах и утлых лодках, устраиваемых мальчишками, даже выигрывала в соревнованиях по длительному пребыванию под водой. Над Нелли она посмеивалась и при всех называла «сухопутной крысой».
Нелли не слышала в шепоте моря ни радостного призыва, ни успокаивающих песен, только: «Я большое и огромное, ты – жалкая тварь на берегу». В такие минуты все обиды и разочарования вылезали из самых укромных уголков души Нелли и взывали к погружению в них.
Сейчас Нелли тоже готовилась впасть в состояние тяжелой грусти. Неприятные воспоминания поползли как дождевые черви на мокрый асфальт.
«Почему Гай пытался меня убить?» – вылезла самая обидная на этот момент тема.
«А Эрик-то, змей! Я его спасаю, а он мне: „Привет! Камешком по лбу не хочешь?“»
«Они дали мне два дня, это я хорошо помню. Но почему только два? Я продержалась дольше».
«Почему они вообще говорили о сроке? Вдруг ЗНАЛИ, что я превратилась в крысу? Может, пока я спала, они сговорились с фламинами?»
«Может, мое бедное тело лежит там, у ангара?»
«Хорошо, что я была в джинсах».
«А тетка Джен, наверное, бродит по городу в истерике!»
Тяжело вздохнув, Нелли побрела в сторону дебаркадера, где ее ждали спутники.
– Устала? – заботливо спросил Цицерон, когда она к ним приблизилась.
Нелли отрицательно замотала головой.
– Нет! Просто я вспомнила это место. Оно опасное.
– Ты права. Но для людей – не для нас. Потому что это наше место.
– В смысле крысиное, – вставил Нума.
С берега на дебаркадер вел пеньковый канат, лохматый от старости и ветра. Корнелий легко запрыгнул на один из чугунных кнехтов, к которым был намертво прикручен его конец.
Канат провис, так как тяжелый дебаркадер сидел на мели. Следопыт, не обращая внимания на шаткую переправу, легко проскакал на борт судна.
– Другого пути нет? – жалобно спросила Нелли.
– Давай не тяни, а то чайки заметят! – пригрозил Цицерон и указал на копавшуюся поблизости в прибрежном песке белобокую стаю.
– А они что, крыс едят? – удивилась Нелли.
– Они все едят! – Цицерон подтолкнул Нелли, медленно забиравшуюся на кнехт.
