Нелинейное будущее - [58]
В 1970-е годы учебники сообщали, что кроманьонцы появились около 40 тыс. лет назад в районе Ближнего Востока. Последующие исследования на стыке археологии, популяционной генетики и молекулярной биологии существенно изменили картину событий. Сравнение генетического материала, полученного от современных расовых групп, привело к заключению, что все люди произошли от условной праматери, которую назвали Митохондриальной Евой. Согласно первым расчётам, это произошло в Африке 135-185 тыс. лет назад. Расчёты генетиков были подтверждены археологическими находками. В 1980-х годах обнаружены черепа протокроманьонского типа, значительно превосходящие по древности ближневосточных кроманьонцев. В последующих публикациях время появления неоантропов отодвинуто до 200-300 тыс. лет назад [McBrearty, Brooks 2000; Christian 2011].
Выходит, прямые предки современного человека, отпочковавшись от ранних палеоантропов, сосуществовали с ними на протяжении десятков тысячелетий, но, уступая соперникам по ряду существенных характеристик, выживали за счёт изоляции в труднодоступных районах. Всё это время протокроманьонцы оставались на периферии исторических событий, не играя существенной роли в развитии культуры; поэтому археологи долго не подозревали об их существовании.
Между тем за прошедшие после дивергенции тысячелетия палеоантропы прошли значительный эволюционный путь до поздних неандертальцев. Созданная ими культура Мустье, в её разнообразных вариантах, достигла высшего расцвета на Ближнем Востоке и в Европе [Вишняцкий 2010]. Последние представители этого биологического вида отличались очень большим объёмом головного мозга (в среднем превышающего мозг современного человека) и небывалым развитием культурных умений.
По данным палеонтологии, археологии и генетики, популяции гоминид покидали Африку несколькими волнами. Около 1 млн. лет назад территории Евразии начали заселять архантропы (Homo erectus). Около 300 тыс. лет назад за ними последовали палеоантропы, которые, однако, распространиться далеко на восток не успели. 90-70 тыс. лет назад неудачную попытку предприняли люди современного анатомического типа. Они «заселили Восточное Средиземноморье… но затем их следы исчезают, и в этих местах поселяются неандертальцы» [Боринская, Янковский 2006, с.41-42].
Около 55 тыс. лет назад новая волна миграции неоантропов пошла на восток, где неандертальцев не было. Сохранившиеся кое-где реликтовые популяции архантропов [Казанков 2012] не могли составить серьёзной конкуренции. Что же касается неандертальцев, по всей видимости, наши прямые предки ещё не были готовы эффективно конкурировать с ними, но соотношение сил менялось. Наверное, существенную роль сыграл кризис, версии которого изложены выше. Во всяком случае, 40-30 тыс. лет назад конфликт между близкими видами рода Homo вступил в новую, на сей раз решающую фазу, и проходил успешнее для неоантропов (кроманьонцев).
Наряду с недостатками, они обладали также и анатомическими преимуществами перед неандертальцами. Сравнительная физическая слабость компенсировалась большей манипулятивной способностью ладони, которая была обеспечена, в частности, более явным противоположением большого и указательного пальцев. Сильнее выгнутый нёбный свод способствовал развитию членораздельной речи. Наконец, мозг, несколько меньший по объёму, отличался лучше развитыми речевыми зонами, что соответствовало строению гортани. Всё это обеспечило превосходство кроманьонцев в скорости, а также полноте усвоения и передачи информации. И делало их достойными соперниками неандертальцев, даже если те на первых порах опережали их в развитии материальной культуры.
Многие антропологи придают решающее значение преимуществу кроманьонцев в коммуникативной способности: «Более медленная речь с рудиментарными фразами могла поставить неандертальцев в невыгодное положение» [История… 2003, с.22]. Добавим, что по изогнутости нёбного свода неоантропы ближе к ранним, чем к поздним палеоантропам. Похоже, после видовой дивергенции у палеоантропов развитие было связано с наращиванием массы мозга, а у неоантропов – с совершенствованием речевых структур. Вторая стратегия оказалась, в конечном счёте, более эффективной.
Развитие интеллектуальных, инструментальных и организационных навыков сопряжено с совершенствованием коммуникации, а последняя достигала максимальной эффективности благодаря членораздельной речи. По замечанию М.А. Дерягиной [2003], прямохождение служит эволюционным маркёром гоминизации, а речь – маркёром сапиентизации.
Владели ли неандертальцы членораздельной речью, и если да, то в какой мере? Как и когда она вообще начала формироваться? По этим вопросам (проблема глоттогенеза) среди специалистов нет ни тени согласия [Поршнев 1974; Christian 2004; Казанков 2011; Бурлак 2011], причем в каждом случае преобладают спекулятивные аргументы, а попытки эмпирически реконструировать хотя бы набор звуков, доступных для гортани того или иного вида гоминид, пока не увенчались успехом.
Как образуется агрессивная толпа и как ею манипулируют? Возможно ли противостоять массовой панике до и после того как она возникла? Каким образом распространяются слухи, как научиться их предупреждать и устранять? Что такое «грязные технологии» и «черный Пи Ар»?Обсуждение этих и связанных с ними вопросов в лекциях сопровождается анализом большого числа конкретных примеров из научной, художественной литературы, а также многолетнего опыта практической работы автора в СССР, России и за рубежом. Для студентов, изучающих социальную и политическую психологию, сотрудников консалтинговых, охранных фирм и МЧС, офицеров Российской армии, МВФ, МВД, ФСБ, активистов политических партий, а также для широкого круга читателей.
Общество не первый раз в своей истории сталкивается с особым типом кризисов (демографических, экологических, военно-политических), которые вызваны несбалансированной деятельностью людей. Были среди них и глобальные. Чем все эти кризисы, происходившие на различных исторических стадиях, сходны между собой? Почему они периодически повторяются и какую роль играют в развитии общества и природы? Существуют ли единые механизмы обострения антропогенных кризисов, и по каким симптомам можно прогнозировать их приближение? Наконец, каковы шансы планетарной цивилизации преодолеть надвигающийся комплексный кризис, какую цену за это придется заплатить, и каковы могут быть долгосрочные последствия? Автор исследует эти вопросы, привлекая данные исторической психологии, культурной и сравнительной антропологии, эволюционной биологии и космологии, а также обобщающие модели самоорганизации. Книга адресована научным работникам различных специальностей, преподавателям вузов, аспирантам и студентам.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.