— Пойдем за мной! — повторил мою фразу, оборвав дальнейший ход сказки, чей-то насмешливый голос, заставив меня и мою слушательницу подпрыгнуть от неожиданности на скамье.
Перед нами стояли три самых удалых и шаловливых девочек класса: Грибова, Строева и Аннибал. Все три смотрели с насмешливым вызовом мне прямо в лицо. Аннибал, сверкая своими ослепительными зубами, потянула за руку Альку и заговорила по ее адресу самым вкрадчивым голосом, какой только имелся у неё:
— Пойдем, Кукла, пойдем. Тебе здесь не место. Охота слушать глупые сказки! Все это вздор и вранье, душка. И ничего подобного не бывает на свете. Давай лучше устроим игру в гуси-лебеди, позовем еще нескольких седьмушек, а? Что ты на это скажешь, Кукла?
Но Кукла только отрицательно покачала своей милой головкой. Ее лиловые глазки были полны ожидания, сказка, очевидно, захватила ее.
— Нет, нет, оставь меня тетя Аннибал — отмахнулась она от Африканки досадливым жестом избалованного ребенка, которому все сходит с рук, — оставь! Я не хочу играть… Пусть тетечка-графиничка, доскажет мне раньше, что стало с княжной Зозо и куда повела ее маленькая Фея.
— Княжна Зозо! Маленькая Фея! — грубо расхохоталась Аннибал. — Ну уж это дудки, моя милая, я не позволю засорять тебе голову всякой чепухой! Пойдем-ка лучше ко мне я тебе покажу в классе мышонка, который бегает совсем, как настоящий, хочешь?
— Нет! Я хочу сказку! — упрямо оборвала Алька и еще крепче и нежнее прижалась ко мне.
— Душка, ты маленькая дурочка, не понимаешь своей пользы, — вмешалась Наташа Строева, — пойдем-ка лучше мы с тобой сыграем в «ведьму», хочешь?
— В ведьму? Ах! — В одну минуту колебание отразилось на милом личике Альки. — Игра в ведьму! О это было так забавно! А «тетя Огонек» к тому же, как называла девочка рыженькую Наташу, так искусно умела изображать Бабу-Ягу, — костяную ногу, прыгая на одной ноге и разметав по плечам свои огненные кудри, гоняясь за ней и за другими по большому залу. Положительно, это было большое искушение для бедной маленькой Куклы! Но она колебалась недолго…
— Сказку! Я хочу сказку! — своим тоном избалованного дитяти снова затянула Алька.
— А ты погляди-ка, что у меня есть! — И Грибова, тихонько опустила руку в карман и вытащила оттуда что-то пушистое, желтенькое и мягкое как клубок.
— Ах! Морская свинка! — не своим голосом дрогнувшим радостью и восторгом вскричала Алька. — Живая свинка здесь в институте! Ах, откуда ты ее взяла, тетечка — Грибок? И она уже была вся тут, в морской свинке, действительно точно чудом появившейся в чопорных институтских стенах. Свинка, положим, была не живая, но подделка была так хороша, что не оставляла желать ничего лучшего. Очевидно, юные искусительницы много приложили труда над изобретением того, чем можно было бы отнять у меня Альку, привязанность которой к негодной «отступнице» долго не давала им покоя.
Действительно, Кукла точно обезумела от восторга… Визжала от радости, прыгала и скакала забавляясь прелестной игрушкой. А мои враги пользуясь этим отводили ее от меня все дальше и дальше… Вот живая сверкающая весельем Строева, одним движением руки распустили свои рыжие кудри, и замотав свирепо головой и рыча как зверь, помчалась вокруг зала. В ту же минуту Аннибал с хохотом подхватила Альку на свои сильные руки и с ней вместе бросилась по гладкому паркету в противоположную сторону от воображаемой ведьмы. Рыженькая Наташа погналась за ними и игра закипела с головокружительной быстротой.
Мне стало грустно. Я наклонила голову и стала смотреть в сад через огромное окно с широким выступом подоконника. Там за обледенелым стеклом плясала и кружилась вьюга, пела метель, безумствовал ветер…
И в душе плясала вьюга тоски, бессильное горе, точно темным туманом застилавшее сердце…
— Отняли у меня Альку, отняли последнее мое утешение! Отняли куклу мою! — печальным роем мыслей промелькнуло у меня в голове!
— Что изволите кручиниться сиятельная графиня?! — услышала я насмешливый голос за моими плечами. Я живо обернулась. Знакомое, недоброе, бледное и болезненное личико… Злая усмешка и голубые, невинные, как два северные лесные цветка, глаза. Вот она опять Незабудка!
Не знаю, но почему-то вдруг проснувшееся бешенство заговорило во мне. Терпение мое истощилось разом. Переполненная чаша раздражением плеснула через край…
— Что вам надо от меня наконец! — крикнула я сердито почти злобно, — не мучьте меня, оставьте! Мало вам того, что вы на каждом шагу делаете мне неприятности, вы еще отняли у меня этого милого ребенка, который своим детским лепетом и ласками так успел утешить меня! Не понимаю, кому могла придти в голову такая жестокая мысль.
Незабудка выслушала меня, потом насмешливо прищурилась, усмехнулась своими тонкими губами и проговорила разделано отчеканивая каждое слово.
— Мне пришла эта мысль, сиятельная графиня. Я решила порвать вашу дружбу с девочкой. И не только с ней, а и с Муриной также… У «отступницы» не может и не должно быть друзей. Вы не стоите их дружбы, ваша светлость, вы портите их. Ваш бесчестный поступок никогда не забудется и мы все, все, всем классом, слышите ли всем классом, ненавидим вас и не дадим вам портить Куклу и Мурку!
