Некама - [22]

Шрифт
Интервал

Ростик сразу же схватил гитару, начал аккомпанировать Егору, проснувшиеся граждане засмеялись, обрадовались неожиданному концерту, и, естественно, тут же появился милиционер: тулуп, валенки, шапка, завязанная под подбородком, ремень с кобурой нагана. Разыгралась следующая сценка:

МИЛИЦИОНЕР: Та-ак, что это у нас тут?

ЕГОР: Да ничего такого, товарищ милиционер! Просто дурачимся.

МИЛИЦИОНЕР: Просто дурачимся, значит. Поня-я-я-тно. Документики ваши, будьте любезны.

На сцене появляется руководитель группы.

СОРОКИН: Товарищ милиционер, ну зачем? Мы — просто туристы из Свердловска, студенты УПИ, идем в поход на север…

МИЛИЦОНЕР (рассматривая паспорт Онищенко): Разберемся.

СОРОКИН: Ну вот, смотрите — вот маршрутная книжка, вот справка из вуза…

МИЛИЦИОНЕР: Разберемся. Вы, товарищ… Как вы сказали ваша фамилия?

СОРОКИН представляется.

МИЛИЦИОНЕР:… товарищ руководитель группы! Вы говорите, мол, мы студенты, а гражданин — уже давно можно сказать не студент. Как вы это объясняете?

СОРОКИН: А что тут объяснять? Он — наш выпускник, член нашего туристического клуба.

МИЛИЦИОНЕР: Непонятно. То ли студенты, то ли не студенты. В общем, вы, товарищи туристы, тут постойте, подождите, а мы с гражданином Онищенко прогуляемся до отделения и разберемся, кто он такой и кто вы такие.

СОРОКИН: Я с вами!

МИЛИЦИОНЕР: Нет, товарищ Сорокин, вы не с нами. Вы стоите со своими туристами здесь и ждете, пока я выясню, что здесь делает гражданин И. Е. Онищенко и почему занимается попрошайничеством.

СОРОКИН: Да какое попрошайничество?! Мы же шутили, это же все шутка!

МИЛИЦИОНЕР: Вот я и хочу, чтобы мы в отделении тоже посмеялись, понятно? В общем, стоять, ждать. Я что, не по-русски говорю? Что-то неясно?

Милиционер и Егор отправляются в линейный отдел милиции. Ребята растерянно переглядываются, а Гуся, разозлившись, бросает Любе:

— Все из-за тебя, между прочим!

— Из-за меня? Это я тут спектакль устроила?

— Не тряслась бы над деньгами — ничего бы этого не было.

Люся обиженно фыркает.

— Если я не буду над деньгами трястись, вы через неделю от голода сдохнете! Все сразу прожрете!

И тут Саша Серебров вступает на авансцену.

— Ладно вам, разберемся мы с милицией. Стойте здесь, Игорь, пошли со мной, договоримся с охраной порядка.

Действительно, через какое-то время вернулись уже втроем. На расспросы что там было и как удалось «отмазать» Егора, Серебров только посмеивался: «Да нормально все!», Гуся дулся, а Онищенко виновато молчал и разводил руками: «Если бы не Саша!..» В общем, теперь именно Серебров исправил положение, в этом инциденте он оказался героем дня. А если вспомнить скандал в вагоне, то и там он первым вскочил, чтобы разрулить ситуацию. Так что, похоже, Саша-Семен постепенно превращался в неформального лидера группы, что Сорокину никак понравиться не могло. Теперь обе девушки стреляли глазками в сторону взрослого опытного и смелого мужчины с лихо закрученными вверх усиками. Интересный человек он все-таки, а Гуся зря злится, просто Саша старше и лучше знает жизнь.

А вот в сторону Зои постреливал глазками тот самый пьяный парень со своим странным спутником. Впрочем, когда они выходили на перрон в Серове, оказался этот парень не таким уж и пьяным, да если честно — вообще не пьяным, просто от него противно пахло водкой. Зоя демонстративно отвернулась, мол, не замечаю я ваших взглядов, молодой человек, и замечать не собираюсь. Сначала научитесь вести себя как положено. Но что поделать, все равно косила в его сторону, невольно сравнивая его и с Герой, и с Серебровым. Понятно, что с Герой вообще никого сравнить было нельзя, но Серебров был таким взрослым, смелым и опытным, наверняка, не только опытным туристом, но и… Тут Зоя потребовала сама от себя остановиться, потому что не время было сейчас о всякой ерунде думать. А пьяница этот заметил, как она покраснела и даже подмигнул, наглец. Дурак какой-то.

КУЛИК

— Ну, похоже, амба нам, братцы, — истерически похохатывая сказал усатый Харченко. — Разгромили нашу непобедимую Красную Армию малой кровью на своей территории.

— Не боишься, Харченко? — добродушно спросил толстый Попов, больше всех страдавший от голодухи. — Смотри, шлепнут тебя отцы-командиры.

— И где они, отцы-командиры? — заинтересованно спросил Харченко. — Ты хоть одного тут видишь?

— Да вон, сидит один, да, Сашко? Ты же у нас теперь главный?

Девять человек, оставшихся от стрелкового взвода, сидели кружком на краю небольшой полянки неподалеку от деревни со странным названием Налибоки, и решали, что теперь делать. Еще десять дней назад они выдвинулись в составе механизированного корпуса к Белостоку, распевая про «гремя огнем, сверкая блеском стали», и вот теперь уже девять дней пытались пробиться на восток, блуждая по лесам, без командиров, которых выбили в первый же день попытки контрнаступления. Командиры, как учили, с криком «Ура!» первыми поднимались в атаку, первыми же и падали то в придорожную пыль, то в выгоревшую траву белорусских лесов. Бежать за ними на верную смерть дурных не было.

Вчера оставшийся за старшего замкомвзвода сержант Кулик и его товарищи в очередной раз напоролись на немецких танкистов, стремительно ломанулись обратно в лес и обосновались на полянке. Последние консервы сухого пайка были съедены три дня назад, сухари кончились еще раньше. Позавчера наткнулись на черничник, да только перепачкали гимнастерки, и от мелких ягод только сильнее захотелось есть. До того, как набрели на ягодные места, вроде и голод притупился уже, а тут разбередило так, хоть вой.


Еще от автора Саша Виленский
Третий выстрел

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тридцать шестой

Главный герой романа Саша, эмигрировавший в Израиль несколько лет назад, только что узнал, что его жена решила расстаться с ним. Взбешенный, он уходит в ночь. Идти ему некуда. Случайное знакомство с девушкой круто меняет Сашину судьбу. Он узнает, что расставание с женой было неслучайно, а он — «тридцать шестой праведник», один из тех, о ком говорится в средневековом мистическом поверье. С этого момента в Сашиной жизни начинается цепь удивительных событий.


Клодет Сорель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Хроники Хазарского каганата

«Хроники Хазарского каганата» — фантастическая притча о том, как мог бы развиваться наш мир, если бы он пошел другим путем. Книга состоит из трех частей, связанных друг с другом, но эта связь обнаруживается в самом конце повествования. Книга рассматривает насущные вопросы бытия, основываясь на выдуманном Хазарском каганате. Дожившем до наших дней, сохранившем — в отличие от наших дней — веротерпимость, но при этом жестко соблюдающем установленные законы. Вечные проблемы — любовь и ненависть, жизнь и смерть, мир и война — вот тема «Хроник».


Рекомендуем почитать
Облдрама

Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.


Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…


Ник Уда

Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…


Красное внутри

Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.


Листки с электронной стены

Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.


Долгие сказки

Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…