Неизвестный венецианец - [7]

— Где он лежал?

Полицейский обернулся и указал на заросли по другую сторону ограды:

— Вон там, синьор.

— Кто его обнаружил?

— Один из рабочих. Он вышел на перекур и увидал туфли, ну, туфли этого парня. Красные. Ну и подошел поближе, чтобы получше их рассмотреть.

— А следы были?

— Наверное, были, синьор. Я точно не знаю. Этот рабочий, что первым увидал его, наверняка наследил, да и мы тоже… — Он замолчал, утирая пот со лба.

— Кто ходил туда? Ваш сержант?

— Да, синьор.

Брунетти взглянул на кустарник, затем снова на промокшую от пота рубашку полицейского.

— Идите садитесь в нашу машину, Скарпа. Там работает кондиционер. А вы, — он повернулся к водителю, — проводите его. И оба ждите меня там.

— Спасибо, синьор, — благодарно вздохнул капрал и взял свою форменную куртку, собираясь надеть ее.

— Не беспокойтесь, — сжалился Брунетти, увидав, что он продевает руку в рукав.

— Спасибо, синьор, — повторил тот, подхватил стул, и они вдвоем с водителем побрели к скотобойне. Прежде чем свернуть за угол, Скарпа оставил стул на заднем дворе. Брунетти поглядел им вслед и, низко нагнувшись, полез в дыру.

Сразу можно было догадаться, что на месте побывали эксперты-криминалисты: они продырявили землю вокруг колышками своих нивелиров, они так шаркали ногами, что свезли всю грязь, вырвали целую копну острой осоки, — наверное, для того, чтобы невзначай не изрезать тело, когда его будут доставать.

Вдруг позади хлопнула дверь, и мужской голос крикнул:

— Эй, вы! Что вам там надо? А ну-ка убирайтесь!

Брунетти обернулся: к нему, как он и подумал, спешил полицейский, появившийся из скотобойни. Так как Брунетти не двигался с места, полицейский рванул из кобуры пистолет и приказал:

— Руки вверх! Назад, к сетке!

Брунетти вернулся к сетке, держа руки по сторонам, как канатоходец — для равновесия.

— Я сказал, руки вверх! — рявкнул полицейский, когда Брунетти приблизился.

Видя, что его взяли на мушку, Брунетти не стал спорить и доказывать, что руки, мол, у него вверху, разве что не над головой, а просто сказал:

— Добрый день, сержант. Я комиссар Брунетти из Венеции. Вы, наверное, опрашиваете свидетелей?

Хотя в маленьких глазках сержанта не заметно было большого ума, но все-таки он не был настолько глуп, чтобы не увидать поджидавшей его ловушки. Он мог либо потребовать у Брунетти документы — у самого комиссара полиции! — либо поверить на слово человеку, назвавшему комиссаром.

— Прошу прощения, комиссар, я не узнал вас, солнце бьет в глаза, — сказал сержант, хоть солнце било ему в левое плечо. Брунетти уже был готов мысленно похвалить его за находчивость, но тот добавил: — Всегда так, когда выходишь из темноты на свет. И потом, я никого не ждал.

Буффо, — гласил именной жетон на груди сержанта.

— У вас в полиции нехватка следователей, и потому дело поручили мне.

Брунетти согнулся и полез в дыру. Пока он лез, Буффо успел сунуть пистолет на место и застегнуть кобуру.

Брунетти в сопровождении сержанта направился на задний двор.

— Что вам удалось узнать?

— Почти ничего, кроме того, что нам сообщили по телефону сегодня утром, синьор. Мясник, Беттино Кола, наткнулся на тело сегодня в двенадцатом часу утра. Он вышел покурить и увидел возле куста туфли.

— А когда вы приехали, туфли лежали там?

— Да, именно там и лежали, — отвечал Буффо уверенным тоном, будто Кола нарочно подкинул к трупу туфли, чтобы отвести от себя подозрения. Подобно любому честному гражданину или преступнику, Брунетти на дух не переносил таких проницательных сыщиков. — По телефону сказали, что в поле лежит женщина. Когда мы приехали, то оказалось, что это мужчина.

— У меня есть сведения, что он занимался проституцией, — спокойно произнес Брунетти. — Личность установили?

— Пока нет. Наш фотограф сделал снимки в морге, хотя его так измочалили, что от лица почти ничего не осталось, и потом по этим снимкам художник набросает его примерный портрет. Мы покажем этот рисунок кое-кому, и рано или поздно все прояснится. Они хорошо друг друга знают, эти ребята. — Буффо презрительно сплюнул сквозь зубы. — Если он из местных, то мы быстро все выясним.

— А если нет?

— Тогда дело затянется. Мы можем вообще не узнать, кто он такой. В любом случае невелика потеря.

— Почему же, сержант Буффо? — подозрительно ласковым голосом осведомился Брунетти.

Но Буффо не обращал внимания на такую ерунду, как интонация, он слышал только слова.

— Да кому они нужны? Извращенцы. Такой наградит СПИДом честного рабочего человека, и хоть бы хны. — Буффо снова сплюнул.

Брунетти остановился и обернулся к сержанту:

— Насколько я понимаю, сержант Буффо, этот ваш честный трудяга сам платит извращенцу, чтобы трахнуть его в задницу. Давайте не будем об этом забывать. И еще не будем забывать, что, кем бы ни был убитый, его убийство — это преступление и наш с вами долг — найти преступника, будь он хоть честный рабочий человек.

С этими словами Брунетти распахнул дверь и вошел в скотобойню, предпочтя смрад обществу сержанта.

Глава четвертая

Расспросив Колу, Брунетти услышал все то же: Кола повторил свою историю сначала, а бригадир подтвердил. В дополнение Буффо с надутым видом сообщил, что в тот день, ровно как и накануне, рабочие не видели в окрестностях скотобойни ничего необычного. Проститутки до того слились с пейзажем, что на них или на то, чем они занимались, уже никто не обращал внимания. Да и они всегда слоняются чуть поодаль, торчать у самой скотобойни не позволяет запах. Но если даже какая-нибудь из них и добрела бы до забора, ее визит остался бы незамеченным.