Неизвестный венецианец - [6]

— Куда вы хотите ехать, синьор? — Водитель включил зажигание.

В отпуск, вздохнул про себя Брунетти, а вслух сказал:

— Туда, где вы его подобрали.

Проехав через мост, соединяющий Венецию с материком, они свернули на шоссе, ведущее к Маргере. Вскоре лагуна скрылась из глаз. Шоссе было забито машинами, которые и так едва тащились, да еще вынуждены были останавливаться у светофоров на каждом перекрестке.

— Это вы были там сегодня утром?

Парень на секунду оглянулся. Воротник его рубашки был свежий и хрустящий. Похоже, он целый день просидел в своей кондиционированной машине.

— Нет, синьор. Там были Буффо и Рубелли.

— Мне сказали, что он занимался проституцией. Его удалось опознать?

— Я не знаю, синьор. Но звучит логично, не правда ли?

— Почему?

— Видите ли, это произошло в районе, где дешевые проститутки обычно ловят клиентов. Они стоят по обочинам возле заводов. Их там всегда не меньше дюжины. На тот случай, если работяге после смены захочется сделать это по-быстрому.

— И мужчины?

— Простите, синьор? А кому еще нужны шлюхи?

— Я имел в виду: проститутки-мужчины. Разве они стоят у дороги, где любой может увидеть их клиентов? Подобные пристрастия, кажется, принято скрывать от друзей и знакомых.

Водитель на минуту задумался.

— Где они обычно работают?

— Кто? — Парень решил на всякий случай уточнить, чтобы снова не попасть впросак.

— Голубые.

— А, на виа Капуччина. Иногда на вокзале, но летом их оттуда гоняют, потому что слишком много туристов.

— А этот работал там же, наверное?

— Кто его знает, синьор.

Седан резко повернул влево, на узкую грунтовую дорогу, потом направо, где дорога расширялась и по обеим сторонам ее стояли низкие каменные домишки. Брунетти взглянул на часы: почти пять.

Дома по обочинам попадались все реже, между ними росла чахлая травка, иногда кустарник. Мелькнуло несколько разбитых и покореженных машин с выдранными внутренностями. Каждый из домов, по-видимому, некогда был огорожен. Теперь лишь жалкие куски тех изгородей кое-где висели, уцепившись за покосившиеся столбы, как пьяницы.

Вот они увидали группку женщин на обочине. Двое прятались в тени пляжного зонтика, воткнутого в грязь у их ног.

— Они знают, что здесь сегодня случилось? — спросил Брунетти.

— Наверняка знают, синьор. Такие новости быстро становятся известны всем.

— И они до сих пор тут? — искренне удивился Брунетти.

— Им надо зарабатывать на жизнь, правда? И потом, убили-то мужчину, и это их не касается. Я думаю, они так рассуждают. — Водитель притормозил и остановился на обочине. — Приехали, синьор.

Брунетти открыл дверь и вышел. Тут же ватным одеялом навалилась духота. Перед ним была низкая приземистая постройка: с одной стороны четыре крутых бетонных пандуса вели к металлическим воротам. На одном из них стоял сине-белый полицейский седан. Хотя снаружи не было ни вывески, ни другого знака, который бы давал понять, что это за постройка, но стоило учуять запах, сразу все становилось ясно.

— Мне кажется, его нашли подальше, на задворках, синьор, — сказал водитель.

Обогнув здание справа, Брунетти увидал поле, еще одну дырявую ограду, чудом выжившую акацию, и под ней — полицейского, который сидел на деревянном стуле и спал, уронив голову на грудь.

Не успел Брунетти раскрыть рта, как водитель выкрикнул:

— Скарпа! Комиссар прибыл!

Голова полицейского дернулась, он в ту же секунду проснулся, вскочил на ноги и, увидав Брунетти, выпалил:

— Капрал Скарпа, синьор!

Форменная куртка стража висела на спинке стула, насквозь сырая рубашка прилипла к телу, из белой став бледно-розовой.

— Как долго вы здесь находитесь, Скарпа? — спросил Брунетти, подойдя к полицейскому.

— С того времени, как уехали эксперты, синьор.

— Когда это было?

— Примерно в три часа.

— Для чего вы остались?

— Сержант приказал мне оставаться здесь, чтобы помочь дознавателям расспросить рабочих, когда они приедут.

— А почему вы сидите на жаре?

— Я не мог оставаться внутри, синьор, из-за запаха, — честно признался полицейский. — Я вышел, и меня вырвало. Я больше не мог войти обратно. Первый час я был на ногах, но потом подумал, что все равно, раз здесь есть такой маленький кусочек тени и нельзя ходить туда-сюда, то уж лучше я сяду, чем буду столбом торчать.

Пока он говорил, Брунетти и водитель инстинктивно подвинулись в тень акации.

— Так дознаватели приехали или нет? — спросил Брунетти.

— Да, синьор. Около часа назад.

— Почему же вы до сих пор здесь?

Полицейский тупо таращился на него.

— Я просил у сержанта позволения вернуться в город, но он хотел, чтобы я остался и помог. Я сказал, что не могу, если только рабочие сами не выйдут сюда. Он не разрешил, а внутри такая вонь, что с ног валит.

Как бы в подтверждение его слов, легкий ветерок игриво окатил их этим самым ароматом скотобойни.

— Ну а здесь-то вы что делаете? Почему вы не пошли в машину?

— Он сказал, чтобы я ждал здесь. Я просил разрешить посидеть в машине, там кондиционер, но он не позволил. Он сказал, чтобы я сидел здесь, если не хочу помогать. — И, опережая следующий вопрос Брунетти, добавил: — А автобус за рабочими придет сюда только в семь пятнадцать, после смены.

Помолчав, Брунетти спросил: