Неизвестный венецианец - [58]

— Дело принимает серьезный оборот. Подумать только — санкция суда. — Вьянелло пораженно покачал головой.

— Не могли бы вы попросить синьорину Элеттру подняться ко мне?

— Конечно. — Вьянелло встал и собрал бумаги. — Мы поделим адреса между собой — и за работу. — Он направился к двери. Но перед выходом он остановился и задал тот самый вопрос, который все утро не давал покоя Брунетти: — Как они могли отважиться на такое? Стоит кому-нибудь одному сболтнуть лишнее, одно слово — и все, конец, вся их система рухнет, как карточный домик.

— Понятия не имею.

Для себя Брунетти решил, что это еще один пример группового помешательства, неистовая страсть к риску, перешедшая границы разумного. В последнее время страну сотрясали коррупционные скандалы всех уровней. Все брали и давали взятки: предприниматели, банкиры, строители, министры правительства. Миллиарды, десятки миллиардов, сотни миллиардов лир переходили из рук в руки в виде взяток. Итальянцы привыкли считать, что коррупция — это нормально. Стало быть, проделки Лиги и ее главарей, если бы и выплыли наружу, не должны были вызывать народного возмущения.

Брунетти, очнувшись от своих размышлений, увидел, что Вьянелло уже удалился. Вскоре в не закрытую им дверь вошла синьорина Элеттра.

— Вы хотели меня видеть, комиссар?

— Да, синьорина. — Он указал рукою на стул, приглашая ее садиться. — Вьянелло только что забрал ваши списки. Оказывается, некоторые из жильцов, которые снимают квартиры у Лиги, платят гораздо больше, чем она декларирует. Вот я и хочу теперь узнать, получают ли люди из второго списка положенные им Лигой пособия или нет.

Пока он говорил, синьорина Элеттра быстро строчила у себя в блокноте.

— А еще я хотел вас спросить… Скажите, если не секрет: почему вы так часто ходите в архив?

— Что? — Она машинально привстала со стула, и ее блокнот шлепнулся на пол. Пришлось наклоняться, чтобы поднять его. — Простите, комиссар. — Она снова села и раскрыла блокнот на коленях. — В архив? Я все пытаюсь найти что-нибудь связанное с Avvocato Сантомауро или синьором Маскари.

— И каковы успехи?

— К сожалению, на них ничего нет. Ни один, ни второй по архивам не проходят. Ровным счетом ничего.

— Мы все, кто работает в этом здании, понятия не имеем, что скрывает наш архив. Синьорина, я хотел бы, чтобы вы поискали там любые сведения о людях, находящихся в списках.

— В обоих, комиссар?

Она сама готовила эти списки и знала, что там более двухсот фамилий.

— Стоит, наверное, начать со второго, с получателей пособия. Там фамилии и адреса, узнайте, пожалуйста, в мэрии, зарегистрированы ли они по месту жительства. — Закон о регистрации, явный пережиток прошлого, позволяющий властям отслеживать перемещения гражданина по стране, действовал до сих пор.

— Кроме того, проверьте, не числится ли за ними криминала, как у нас, так и в других городах. Или в других странах — вдруг найдется и такая информация. — Синьорина Элеттра, делая пометки в блокноте, кивнула, будто исполнить все это — пара пустяков. — Следующее: как только Вьянелло выяснит, кто из квартиросъемщиков платит арендную наличными, вы возьмете эти фамилии и тоже их проверите на предмет судимости, задержаний и прочего. Справитесь, синьорина? Я и не думал, что после компьютеризации у нас там столько всего осталось.

— Да, старья там достаточно, — подтвердила она. — Страшный беспорядок, но попробовать стоит.

— Думаю, у вас получится. — Она всего две недели как работает в полиции, а кажется, что уже два года.

— Конечно. У меня сейчас масса свободного времени, — сказала она, предоставляя Брунетти полную свободу интерпретаций.

Он не удержался и спросил:

— А что происходит?

— Они сегодня ужинают вдвоем в Милане. Сегодня он поехал туда на машине. Сам.

— А потом что, по-вашему, будет? — Брунетти знал, что не должен задавать ей таких вопросов, но чувствовал неодолимое любопытство.

— После ареста Бурраски она сядет на первый самолет и вернется в Венецию. Либо он сначала предложит ей отвести ее к Бурраске. Я думаю, ему доставит удовольствие наблюдать ее реакцию при виде полицейских машин вокруг дома. Так вот, если она их увидит, то, вероятно, вернется с ним сегодня же вечером домой.

— А на что она ему? — в конце концов спросил Брунетти.

Синьорина Элеттра посмотрела на него, как на придурка:

— Он ее любит, комиссар. Неужели не понятно?

Глава двадцать третья

В жару Брунетти обычно терял аппетит, но к вечеру он вдруг проголодался — впервые с того дня, как ужинал у Падовани. По дороге домой он зашел на Риальто и с удивлением обнаружил, что некоторые овощные и фруктовые киоски до сих пор открыты, хотя времени уже девятый час; он купил в одном киоске килограмм перезрелых бордовых помидоров и в придачу получил от продавца совет нести их аккуратно и не класть ничего сверху. Торговец в другом ларьке, продавший ему килограмм темного инжира, оказался не менее заботлив. К счастью, оба совета сопровождались пластиковыми пакетами, так что домой Брунетти прибыл навьюченный как ишак.

Дома он сразу распахнул все окна, надел слаксы с футболкой и отправился на кухню готовить ужин. Нашинковал лук, ошпарил помидоры, чтобы их легче было очистить, принес с балкона базилик. Приготовив самый простой соус, он поставил на огонь воду для пасты. Когда соленая вода стала подниматься, пузырясь и шипя, он бросил туда полпачки penne rigate и перемешал.