Неизвестный террорист - [43]

36

Куколке в эту душную ночь тоже снились сны, хотя сперва она не меньше часа провалялась на надувном матрасе в раскаленной гостиной Уайлдер, тщетно пытаясь уснуть. Даже пол казался горячим. И потом, в домике подруги было как-то чересчур тихо для нее, и казалось, что низкий потолок вот-вот упадет, а стены и без того небольшой комнаты все сильней сдвигаются, выдавливая оттуда остатки воздуха.

Затем Куколка, должно быть, все-таки задремала, и ей показалось, что она смотрит на себя сверху и видит, что лежит совершенно одна прямо на земле, а земля вдруг начинает приподниматься, образуя вокруг нее некое подобие валов, из-за которых выглядывают полупьяные рожи каких-то богатых бездельников, и чиновников в дорогих костюмах, и всяких гнусных тварей, и извращенцев, и все они глядят на нее сверху вниз, словно на старую фотографию, за ненадобностью выброшенную в мусорный бак, и это так было страшно, что она, собрав все силы, заставила себя проснуться, встать и ни в коем случае не поддаваться столь ужасной судьбе – лежать одинокой, голой и беспомощной под взглядами этих уродов.

Осторожно, стараясь не разбудить Уайлдер, Куколка прокралась к ней в спальню. Подруга спокойно спала, прикрытая простыней лишь до пояса. Над головой у нее неторопливо шипел старенький кондиционер. Куколка откинула краешек простыни и скользнула в постель рядом с подругой.

Обе лежали на спине, не прикасаясь друг к другу. Уайлдер спала в удобной и привычной позе – закинув руки за голову. Куколка повернулась набок, глубоко вдохнула запах подруги – этот запах всегда ее успокаивал, придавал ей уверенности – и подумала, что, наверное, в аромате тех, кого любишь, таится таинство жизни.

Она протянула руку и почти коснулась плеча Уайлдер – ей просто хотелось убедиться, что она и впрямь в любую секунду может до него дотронуться. «В каждом из нас таится некая потребность, – думала Куколка, – но никто не может толком сказать, какова она, и никто не желает признаться, что каждый день умирает от желания удовлетворить эту потребность, это невыразимое желание, так и остающееся без ответа».

И вдруг Куколка почувствовала, что рука Уайлдер начала медленно оживать. Потом подруга – то ли проснувшись, то ли во сне – вытащила руку из-под головы и с нежностью стиснула в ладошке дрожащие пальцы Куколки. Так, рука в руке, они и продолжали спать дальше, и на какое-то время Куколку покинуло ощущение тревоги, а на смену ему пришло совсем иное чувство: ей вновь стало казаться, что мир исполнен красоты и добра, что в нем больше не правят зло и людская глупость, что за этот мир можно просто держаться, как она сейчас держится за руку Уайлдер, просто держаться, держаться как можно крепче и никогда не выпускать его из своих рук.

Понедельник 37

Куколка проснулась и почувствовала теплый, слегка кисловатый запах. Запах подруги.

– О господи! – сказала Уайлдер и села в постели, обдав Куколку волной жара, исходившего от ее крупного тела и вырвавшегося из-под смятой простыни, которой они обе были прикрыты. Уайлдер была прекрасна в своем пробуждении и чем-то похожа на потревоженную кобру; ее крупная растрепанная голова была настороженно повернута на статной длинной шее.

Престарелый кондиционер продолжал миролюбиво грохотать в изголовье кровати; он, как старый друг, путешествовал вместе с ними всю эту долгую ночь и вместе с ними как-то ухитрился пробиться сквозь тьму к свету. Куколка чувствовала себя отдохнувшей, и в данный момент ей казалось, что она в полной безопасности. Лишь через несколько минут в ее мысли вновь стали просачиваться воспоминания о событиях последних двух дней, но сейчас они воспринимались лишь как легкая головная боль, на которую можно не обращать внимания.

– Десять минут восьмого! – провозгласила Уайлдер и, решительно вскочив, вышла из комнаты.

Куколка подремала еще несколько минут, но за астматическими вздохами кондиционера уже слышался рев трафика – наступал утренний час пик, и гудки автомобилей, проникавшие сквозь оконные рамы, звали ее за собой. Так что она встала и, услышав звуки радио, направилась прямиком в маленькую, как морской камбуз, кухню, где Уайлдер кормила Макса завтраком, собирая в школу.

– Знаешь, я тут подумала, – сказала Уайлдер, помешивая овсянку, которую упорно варила для сына даже в самую жару, – ты, пожалуй, права. Тебе действительно следует отправиться в полицию. И я пойду с тобой. Надо же, в конце концов, разобраться в этом дерьме! Нет, это просто бред какой-то! – И она улыбнулась. – Это же просто смешно: Джина – террористка! – Они обе рассмеялись, и Уайлдер подала Куколке чашку кофе, и жизнь, как и начало этого утра, вновь показалась доброй и приятной.

А потом Куколка вспомнила, что ей предстоит сделать сегодня. Она должна отправиться к Моретти – она ходила к нему домой каждый понедельник для «приватного шоу» – и получить те самые триста долларов, которых не хватает до пятидесяти тысяч и первого взноса за квартиру.

– Итак, сегодня у нас день главной военной операции… – начала было Куколка, но тут по радио стали передавать новости, а Макс, торчавший в ванной, позвал мать, и подруга ушла, оставив Куколку доваривать мальчику кашу.