Неизвестный солдат - [119]

Тут из-за излома окопа вынырнул часовой-сосед и уже прицелился было в Рокку, но тот крикнул:

— Не стреляй, черт тебя подери!

— Где они?

— Смылись… Присмотри за этими двумя. Один, наверное, убит. Но второй, которого я ударил сапогом, пусть живет. Он мой пленный.

Рокка погнался за разведчиками, но они уже исчезли. Лишь камыш, расступившись и дав им дорогу, прошуршал на берегу. Рокка дал по ним несколько очередей и в то же мгновение услышал с берега голоса — это был патруль.

— Пароль!

Черт побери!… Забыл! Я Рокка Антти. А, вспомнил: карельский…

— …медведь.

Он рассказал солдатам из патруля о случившемся, и попросил их задержаться на некоторое время и понаблюдать за берегом залива.

— Они удрали в том направлении. Черт побери, они не дураки. Не их вина, что я остался жив.

Когда Рокка вернулся на пост, его взвод как раз появился в окопах, поднятый по тревоге часовым стрелком. Рокка к тому времени уже полностью успокоился. Он заново переживал в деталях все происшедшее и притворялся более веселым, чем был на самом деле. На расспросы Коскелы он беззаботно отвечал:

— Так, небольшое соревнование по борьбе. Уложил противника на обе лопатки. Вышло чуток против правил, но что делать — они набросились на меня целой оравой.

— На обе лопатки… Хи-хи… А другого победил по очкам? Один только что кончился.

Рокка всполошился:

— Иди ты… Ну а другой-то жив? Я ж его только сапогом.

Он успокоился, когда услышал, что второй русский жив. Он сидел на дне окопа, сплевывая кровь; Рокка выбил ему зуб.

— Смотрите, обращайтесь с ним хорошо. Он мне нужен. Слушай, Коскела, погоди докладывать об этой потасовке. И ты, лейтенант, тоже повремени с докладом. Я хочу завтра сделать сюрприз. Нам обещали отпуск, если кто захватит языка. Я сам отведу его завтра в батальон.

Коскела знал о том, что Рокке предстоит допрос, и догадывался, для чего ему нужен пленный. Лейтенант стрелкового взвода понятия не имел о том, что у Рокки неприятности с начальством, но когда Коскела попросил его, он согласился повременить с донесением, хотя, по сути дела, это не допускалось.

Они отвели пленного в блиндаж и выбросили трупы за бруствер. Оказавшись в блиндаже, они смогли лучше рассмотреть пленного. Его губы сильно распухли, и можно было только догадываться, что ему около тридцати и что он замкнутый и бесстрашный человек. Он смотрел им прямо в глаза, готовый умереть. На нем не было погон, однако по его манере держаться они заключили, что это офицер. Рокка принес ему воды, и он смыл грязь с лица.

— На вот тряпку, намочи в воде и приложи к губам. Вот так!

Рокка хлопотал вокруг пленного, и тот принимал его помощь, хотя, по-видимому, не испытывал никакой благодарности. Однако он пристально рассматривал Рокку. Возможно, его интерес пробудило то отчаянное неистовство, с каким Рокка защищался. А быть может, досадовал, что ему попался такой крепкий парень. Солдаты Коскелы также догадывались, что перед ними не обыкновенный пленный — в поиск кого попало не назначают.

Они послали в соседний опорный пункт за солдатом, который знал русский — этот самый уроженец Салми писал им записки, которые они вешали на шею крысам, — и приступили к допросу. Сперва пленный молчал, потом все же назвался солдатом Барановым. Однако переводчик тоже заподозрил, что он утаивает свое подлинное звание. Пленный упорствовал, но в конце концов признался, что он капитан. Очевидно, он решил, что смысла утаивать свое воинское звание нет и лучше будет, если он его откроет. Солдаты сразу стали относиться к нему более уважительно, а если бы в результате этого признания из него захотели вытянуть больше сведений, чем потребовали бы от простого солдата, то тут он мог бы по-прежнему лгать.

Он признался также, что был командиром поисковой группы. Однако, когда переводчик начал допрашивать его о военном положении русских, сказал лишь, что был назначен сюда в качестве командира поисковой группы и о положении дел на этом участке фронта ничего не знает. Зато о самом поиске он рассказал подробнее. Человек, которого Рокка убил прикладом автомата, был специально обученный для поиска сержант. Это он должен был взять языка. Неудачу поиска капитан объяснил тем, что Рокка услышал их шаги и вовремя обернулся.

— Нет, не в этом дело. Скажи ему, что поиск не удался потому, что на посту стоял я. И еще скажи, что они чертовски хитро рассчитали свой налет. Скажи, что теперь-то я понимаю, как все было задумано. Они несколько ночей наблюдали за нашим патрулем и на этом построили весь свой план. Сперва они стреляли из пушки, чтобы часовой спрятался в убежище. В это-то время они и пробрались через камыши… Он ведь и сейчас еще мокрый. А потом часовой должен был подумать, что возвращается патруль. Но я не поверил тишине. Я сам прикидывал, как бы пробраться через камыш на ту сторону. Потому-то я им и не поверил. Помнишь, Коскела, я тебе говорил, что надо выставить еще часового на берегу?… Да, у них есть голова на плечах. Ну, а теперь я вскипячу чаю, утром, когда все проснутся, проиграю тебе «Катюшу», и потом пойдем вместе на КП. Пусть тогда составляют на нас обоих протокол.