Неизвестный солдат - [118]

Рокка инстинктивно вжался в убежище от осколков, вырытое в стене окопа. Второй снаряд разорвался в каких-нибудь десяти метрах от него. Осколки со свистом пролетели в воздухе и ударили в стенку окопа. Обстрел продолжался около пяти минут с большими паузами между выстрелами. Рокка выбрался из своей норы и выстрелил ракетой, после чего, тут же сменив позицию, залез в соседнее стрелковое гнездо. Местность впереди была пуста, однако противник стал стрелять в учащенном темпе. Потом последовала короткая пауза, а за ней еще несколько выстрелов.

Когда обстрел кончился, Рокка долго прислушивался, затаив дыхание, но ничего подозрительного не услышал. Он быстро успокоился и затих в стрелковом гнезде. И тут из хода сообщения послышался слабый шорох, а на дно окопа упал комок земли.

С автоматом на изготовке Рокка сделал два шага из стрелкового гнезда в сторону хода сообщения. Он подумал, что снова пришел патруль связи, но ему все же показалось подозрительным, что солдаты ступают так тихо. Обычно они не слишком-то таились.

Рокка находился всего лишь в метре от излома окопа, когда там опять зашуршало.

— Кто идет? Пароль!

Перед ним выросла какая-то высокая фигура, и в следующие секунды все пошло кувырком. Рокка хотел было стрелять, но мысль о патруле отняла у него драгоценную десятую долю секунды, помешала его первому побуждению, и вот уже ствол его автомата оттолкнули в сторону. С этого мгновения Рокка действовал не колеблясь, молниеносно сообразив, в чем дело: его хотят взять в плен. Он не стал бороться за автомат, отпустил его и проделал с автоматом противника то же, что тот проделал с его: оттолкнул ствол в сторону. Автомат выстрелил, и в тот же миг Рокка закричал:

— На помощь! Тревога! Русские в окопе!

Но тем временем человек уже набросился на него. Рокка оказался в отчаяннейшем положении. Человек, с которым он боролся, был по меньшей мере такой же крупный и сильный, как он сам, и уже с первой хватки проявил решительность и ловкость. А за ним появился второй. К счастью для Рокки, окоп был так узок, что идущие позади не могли пробраться мимо них. Рокка понимал, что, пока он находится в таком положении, его нельзя ни убить ударом по голове, ни застрелить — человек, с которым он боролся, служил ему щитом. Автомат противника снова выстрелил, и снова мимо, так как рука русского была крепко зажата между локтем и боком Рокки. Рокка должен был вновь заполучить оружие, но, если б он ослабил хватку, противник высвободил бы руку, и тогда ему, Рокке, конец. Ведь русские уже поняли, что налет не удался, и теперь им нет смысла щадить жизнь Рокки, а надо как можно скорее уходить.

— Часовой!… На помощь!

Где-то метрах в десяти затрещал автомат. Через плечо своего противника Рокка увидел, что человек, идущий следом, посмотрел туда, откуда раздалась очередь. Но за этим человеком были еще люди. Рокка и его противник боролись, тяжело дыша и стиснув зубы. Русский пытался крикнуть что-то своим товарищам, но в это мгновение Рокка прижался лбом к его рту. Собственно говоря, Рокка хотел ударить его головой в лицо, но на это у него не хватило сил.

Рокке было ясно, что скоро надо будет что-то придумывать. Так долго продолжаться не может. Второй русский уже замахнулся автоматом, чтобы ударить Рокку, рискуя, правда, попасть по голове товарищу.

Рокка отпустил первого русского и вцепился в его правую руку, которая держала автомат. Он дернул автомат к себе, и тот выстрелил в третий раз. Русский ударил Рокку левой рукой, но удар пришелся только по плечу. Рокка не мог стрелять, так как автомат оказался перевернутым у него в руке, и тогда он со всей силой, сообщенной ему инстинктом самосохранения, ударил своего противника прикладом в лицо, затем схватил его и бросил на находившегося позади него солдата. Тот выстрелил — еще немного, и дульное пламя опалило бы Рокке брови — и упал на дно окопа. За это мгновение Рокка успел взять автомат в правую руку и тут же всадил пулю в солдата, шедшего третьим. Рокка крикнул часовому-соседу, чтобы он стрелял вдоль хода сообщения.

— Я в стрелковом гнезде. Стреляй, не бойся!

Однако часовой не мог взять в толк, чего хочет Рокка, да и не мог бы стрелять, потому что между ним и Роккой было еще несколько изломов окопа. Пройти дальше он просто не успел, так как борьба длилась всего несколько секунд.

Человек, шедший вторым, начал подниматься, но, когда его голова оказалась на высоте колена Рокки, тот ударил его сапогом в лицо. Человек вновь упал на дно окопа. Рокка напрягал все свои силы, и, хотя действовал уже в неистовстве отчаяния, все же бил не как попало, вслепую, а обдумывал каждое свое движение. Он ни на миг не сомневался, что ему делать, и отлично понимал, что теперь, когда он бросил первого противника на второго, люди, идущие за ними, стали опасны, так как получили возможность беспрепятственно стрелять в него. Поэтому он выстрелил не по двум сбитым им с ног русским, а по третьему, позади. Больше он просто не видел на том отрезке окопа, который просматривался отсюда, но это не означало, что дальше русских не было. Убежать он не мог, так как для этого пришлось бы подняться на бруствер, а это означало верную смерть. Но и выжидать больше тоже не мог, ибо, убедившись, что их товарищи мертвы, остальные солдаты поисковой группы забросали бы его гранатами. Все решали считанные секунды. Поэтому Рокка не стал поднимать собственный автомат, который лежал в двух шагах позади него, а схватил оружие сбитого им на дно окопа человека. Еще один пинок — и он, разделавшись с ним окончательно, перепрыгнул через него. На изгибе окопа показался человек. Он мгновение медлил, не зная, кто бежит ему навстречу: товарищ или враг. Он, как и Рокка несколько секунд назад, замешкался лишь на несколько мгновений, но ему не так повезло, как Рокке. Падая, он испуганно вскрикнул. Позади него раздался топот ног, и Рокка понял, что русские приняли единственно правильное решение: раз поиск не удался, надо уходить. Вступать в перестрелку было не в их интересах.