Неизвестный солдат - [117]

Сарастие досадовал, что вообще дал Ламмио раздуть, это дело. Унизить Рокку нарядом на работы и таким образом вынудить его к повиновению — это была попытка с негодными средствами.

Однако Сарастие был отчасти и уязвлен лично, а потому согласился с предложением Ламмио. Он не допустит, чтобы еще какой-нибудь инспектор дал дурной отзыв о его батальоне.

II

В те дни взводу Коскелы опять настал черед «сидеть на Миллионном». На этот раз им пришлось занять опорный пункт Малый Миллионный, который был более опасен. Топографически оба Миллионных, в сущности, представляли собой один опорный пункт — они располагались на одном и том же склоне холма, — но занимали их каждый раз два различных взвода. «Малый Миллионный» располагался правее, где склон холма спускался к узкому заливу озера. У этого залива укрепления кончались, и связь со следующим опорным пунктом поддерживалась патрулями. До позиций противника здесь было сто — сто пятьдесят метров. За ними местность снова повышалась. Оттуда и с другой стороны залива, который уходил дугой вправо, оба опорных пункта обстреливались прямой наводкой. Именно этот перекрестный огонь и делал опорные пункты такими опасными. Ввиду близости противника позиции были оборудованы кое-как. Так, отсутствовали проволочные заграждения, окопы были мелкие, без деревянной обшивки и к тому же во многих местах обвалившиеся от постоянного артиллерийского огня. Конечно, и здесь иногда бывало спокойно, но в общем и целом приходилось вертеться быстрее, чем на других опорных пунктах.

Вернувшись с ротного командного пункта, Рокка весь вечер был брюзглив и немногословен. На все вопросы о том, что с ним было, отвечал коротко: «Ничего особенного… Чего он может сказать…»

В полночь он должен был заступить на дежурство и стоять на посту с двенадцати до двух. Он сменил Ванхалу и проверил, на месте ли гранаты, в порядке ли автомат. Слева раздавалось покашливание часового от стрелков. Пулеметная позиция была на крайнем правом фланге, в тридцати метрах от залива, с нею и держал связь патруль.

Из-за плотного слоя облаков августовская ночь была довольно темна. Шелестела на ветру трава перед позициями, и Рокка вслушивался в шорохи и зорко смотрел в темноту. Через полчаса после того, как он заступил на пост, он взял с доски в окопе ракетницу и выстрелил. Не то чтобы ему послышалось что-нибудь особенное, а просто ему так нравилось. Синеватый трепещущий свет на несколько мгновений озарил ночь, и Рокка старательно обшарил глазами каждое возвышение на местности. Он увидел лишь воронки от снарядов, несколько трупов и очертания стрелковых гнезд позади. Рокка низко пригнулся в окопе, ибо знал, что повлечет за собой выстрел ракетой. Как всегда, противник дал несколько залпов, и сразу вслед за этим выстрелил ракетой обеспокоенный часовой противника. Рокка улыбнулся четкости этого процесса. Его так и подмывало ответить противнику очередью из ручного пулемета, но он сдержался, ибо, как знал по прошлому опыту, это также имело свои последствия: несколько выстрелов по позициям из орудий прямой наводкой.

Из хода сообщения послышался шорох. Рокка зажал автомат под мышкой и обернулся на звук. Наверное, патруль связи от соседа, подумалось ему. Увидел он их только, когда они выросли в темноте прямо перед ним. Все это время он держал автомат на изготовке.

— Кто идет?

— Свои. Что, Отрастил Брюхо уже ушел? — Кличку Ванхалы знали и в соседних частях.

Пришедшие солдаты были знакомы с Роккой. Они остановились на минуту, чтобы поболтать с ним. Однако на этот раз Рокка был неразговорчив, и они скоро ушли.

Оставшись один, Рокка некоторое время обдумывал свой давнишний план взорвать пулеметное гнездо противника. Он уже много раз прикидывал путь, которым он поползет. Все это он придумал, чтобы заработать себе отпуск; рисковать жизнью зазря он бы не стал. Но после того, что с ним произошло, его план потерял всякий смысл. «Все равно меня посадят в тюрьму. Вот и будет мне отпуск, и немалый. Чего мне из кожи лезть, если эти собаки так со мною поступят? Не буду ничего делать. Я ни в чем не виноват. Какого черта он спрашивал всякую дребедень, да еще таким тоном, будто я преступник…»

Рокку крайне мучило это происшествие, ибо он понимал, сколько еще неприятностей оно может ему доставить. Однако твердо решил, что на попятный не пойдет. «Нет, черт подери, пусть даже меня расстреляют. Плевать я хотел на этих идиотов. Так. И на этом точка».

Рокка передернул плечами, словно хотел сбросить с себя мешающее и удручающее его бремя. Сам того не сознавая, он нашел верное средство справиться с досадой и развеять свои черные мысли: он с еще большим рвением отдался службе, которую нес. Собственно говоря, Рокка всегда жил по принципу «здесь и сейчас». А единственной реальностью здесь и сейчас была ночь, шуршание травы, шаги часового от стрелков рядом, голоса, доносившиеся со стороны противника, и редкие выстрелы. Ламмио со своей воинской дисциплиной был где-то далеко-далеко отсюда, чем-то второстепенным и не имел ничего общего со службой, которую он, Рокка, нес.

Раздался взрыв, взметнулся огонь. Красное пламя на секунду осветило окоп. Лишь после разрыва донесся звук выстрела.