Неизвестный Нестор Махно - [8]

Мне доводилось читать исследования серьезных историков о послереволюционном повстанческом движении на юге Украины [и конкретно на территории Гуляйпольской крестьянской республики]. Деятельность «Союза бедных хлеборобов» они оценивают как удачно закончившийся эксперимент по украинизации анархизма — как результативную попытку перенести анархистское учение на украинскую почву. В рамках деятельности «Союза…», уяснил я для себя из тех же исследований, были впервые апробированы террористические методы борьбы с государственной машиной, эффективность которых вполне удовлетворила гуляйпольских революционеров.

На землях нынешнего Новониколаевского района — в частности, в Гайчуре и по соседству с ним, «бедные хлеборобы» проводили массовые экспроприации. Или эксы, как их чаще называли в народе: отбирали у помещиков имущество, провиант. Часть отобранного использовали для собственных нужд, остальное раздавали беднякам. Объясню, почему гуляйпольские робингуды выбрали для своих эксов Гайчур и его окрестности [до Гуляйполя по прямой оттуда, кстати, около 18-ти километров]. Да здесь же, вдоль реки Гайчур, располагалось множество зажиточных хуторов. А в самом Гайчуре уже в начале двадцатого века действовали производства немца-колониста Генриха Гейна: пивоваренный и кирпичный заводы и паровая мельница [в советские годы в здании бывшей мельницы работала мебельная фабрика]. С пивоваренного завода, к слову заметить, подавалась вода на станцию — для паровозов. А по другому трубопроводу на станцию пиво отправлялось. Так, по крайней мере, легенда гласит.

Самого Генриха Гейна убил в Екатеринославле [нынешнем Днепропетровске] кто-то из местных махновцев: сам потом хвастался этим. А два сына немца гайчурского воевали в гражданскую войну на стороне белых: встречали их однажды в одном из ближайших к Гайчуру сел.

Братцы славно погуляли, пора и хозяина помянуть

Базовой территорией Гайчур оставался и для махновцевповстанцев — после провозглашения Нестора Ивановича батькой. На своей быстроходной рессорке, как сами махновцы называли тачанку, в окрестностях Гайчура [и в самом селе, естественно] батька

Махно появлялся многожды. Тут он своим казакам свадьбы устраивал, например. И одному из них — в знак уважения, подарил икону и собственную плетку, сберегающуюся в

семье казака по сию пору. Тут же и к своим возлюбленным батька наведывался. Одна из них, проживавшая в селе Самойловка, всякий раз — в любую погоду, стелила на улице для Нестора Ивановича красную дорожку. Тут он и для своего стола копченостями обзаводился: специальный коптильный цех, работавший в Гайчуре [он находился на месте нынешнего поссовета], обеспечивал батьку копчеными деликатесами, включая мясо и рыбу.

И расправы, жестокие и скорые, батька нередко устраивал здесь же. Как припомнил поселковый голова Александр Бабанин, в 90-х годах в селе Придорожном, во время рытья могилы для умершего накануне сельчанина, землекопы наткнулись на давнее массовое погребение. По шинели, которая обнаружилась в нем [шинель сохранилась так, будто только вчера была в землю зарыта], и по изрубленным останкам погребенных присутствовавшие при этом предположили, что найдено захоронение банды, действовавшей в районе села Рождественка под видом отряда махновцев.

Батьке удалось вычислить злодеев, а высланный им в Рождественку отряд захватил их и изрубил шашками по пути к Гайчуру.

Аналогичным образом — беспощадно — батька карал и предателей [о настроении населения Нестору Ивановичу сообщали многочисленные информаторы]. Предупредив такого, вышедшего из доверия человека, о своем визите, батька прикатывал к нему на рессорке. А в ходе застолья, устроенного у хозяина, поднимался в какой-то момент и, обращаясь к своим казакам, спрашивал: «Ну что, братцы, на славу погуляли?» И на полупьяное недружное «Даааа, батька!», предлагал: «А теперь давайте помянем хозяина». И стрелял в него из маузера, с которым никогда не расставался.

Был и такой случай: на одном из хуторов кто-то из махновцев изнасиловал местную девушку. Разбираться в случившемся приехал сам батька. А после того, как обесчещенная девушка указала на казака, надругавшегося над ней, зарубил насильника прямо перед строем. Несмотря на то, что тот на коленях просил пощады, ссылаясь на свои былые заслуги.

Клад махновский на острове спрятан

— А клад махновский, Александр Евгеньевич, — не удержался я с вопросом, — остался у вас где-нибудь? Не может быть, чтобы батька на полюбившейся ему земле не припрятал что-либо из экспроприированного. Он ведь у вас даже на поезда набеги совершал. А в них было, думаю, чем разжиться в то неспокойное время.

— Действительно, — не удивился моему вопросу голова, — поезда махновцы и на станции задерживали, и неподалеку от Гайчура останавливали. В семи километрах от станции подходящий участок есть. Полутоннель там и крутой поворот. С земли можно на крышу вагона запросто перепрыгнуть. Что же касается клада махновского… Много разговоров о нем ходило. Рассказывали старики, к примеру, что за хутором Ворошиловским — это как раз на нем батька насильника принародно зарубил, был пруд. Посредине пруда остров находился. Вот на том острове, под деревом, махновцы будто бы и упрятали один из своих кладов. Найти его пока, правда, никто не смог. Потому что ни хутора того уже нет, ни пруда возле него.