Неизвестный Линкольн - [23]

«Ах, почему дух смерти известен,

Как мимолетно упавший метеор,

Мерцание света или разбившееся волна,

Он превращает жизнь в мертвый покой…»

Мэри часто обвиняла мужа еще и в том, что он не делал детям абсолютно никаких замечаний и закрывал глаза на все их шалости, но одновременно не забывал хвалить за каждый хороший поступок. В ответ обвинениям Линкольн говорил: «Мне приятно видеть своих детей свободными и счастливыми, не обремененными родительской тиранией. Любовь — это цепь для сковывания детей к родителям». На самом же деле свобода, которую Линкольн давал своим детям, доходила до абсурда. К примеру, однажды, когда он играл в шахматы с верховным судьей США, зашел Роберт и позвал их к столу: «Да-да», — ответил Линкольн, но, будучи полностью поглощенным игрой, тут же забыл об ужине. Через несколько минут мальчишка вернулся с просьбой от миссис Линкольн поторопиться: отец опять кивнул головой и опять погрузился в игру. В третий раз Роберт пришел уже с угрозами, Линкольн пообещал в ту же минуту пойти к столу и продолжил спокойно обдумывать свои ходы. Наконец, Роберт подошел к ним и яростно швырнул на пол шахматную доску, разбросав фигуры во все четыре стороны.

«Что ж, господин судья, мы продолжим эту игру как-нибудь в другой раз», — сказал президент, даже не подумав сделать сыну замечание.

Вечерами маленькие Линкольны прятались за забором и оттуда высовывали палку прямо над тротуаром, а поскольку в те времена не было никакого уличного освещения, они запросто цепляли палкой шляпы прохожих и швыряли их на землю. Однажды по ошибке они сыграли ту же шутку со своим отцом, не узнав его в темноте. И он никак не наказал их, а только предупредил, что они могут кого-то поранить.

В вопросе вероисповедания Авраам Линкольн тоже не был как все. До конца своих дней он так и не примкнул к какому-либо религиозному течению и старательно избегал дискуссий на эту тему даже в кругу лучших друзей. И лишь однажды упомянул о своих религиозных взглядах в разговоре с Херенденом: «У меня та же религия, что и у одного старика из Индианы по имени Глен: как-то я услышал его речь во время церковной службы, где он говорил: „Когда я делаю хорошие поступки, я чувствую себя хорошо, а когда делаю плохие поступки— чувствую себя плохо: вот и вся моя религия“».

Когда дети немного подросли, по воскресным утрам он стал выводить их на прогулку. Но однажды вопреки привычке оставил детей дома и с миссис Линкольн пошел на службу Первой Пресвитерианской Церкви. Спустя некоторое время Тэд зашел домой и, не застав отца, направился за ним в Церковь. С растрепанными волосами, незастегнутой обувью, косо надетой шляпой и почерневшими от иллинойской грязи руками и лицом он зашел туда прямо во время проповеди. Увидев сына, миссис Линкольн при всей своей грациозности не смогла скрыть шоковое состояние, а Линкольн просто потянул свою длинную руку и ласково обнял его, прижав к себе. После воскресных прогулок он иногда брал детей с собой в офис, где им было разрешено разбойничать сколько угодно. «Они быстро выпотрошили все полки с книгами, — вспоминал Херндон, — разнесли всю мебель, рассыпали все документы, сломали мою золотую ручку, разлили чернила на бумаги, выбросили все ручки в мусор и под конец разбросали письма на пол и начали на них танцевать. И после всего этого Линкольн не сказал им ни слова и даже не показал хоть какой-то знак родительского недовольства».

Миссис Линкольн бывала в офисе редко, но каждый визит приводил ее в ужас, и небезосновательно: там не было никакого убранство, вещи и документы были разбросаны повсюду. У Линкольна даже была папка с надписью — «Если нигде не можешь найти то, что нужно, смотри здесь». А на стене было большое черное пятно, напоминающее, как однажды один из практикантов юристов швырнул в другого флакон с чернилами и промахнулся. Офис редко был хотя бы подметенным, не говоря уже об убранности. Несколько растений, поставленных над книжной полкой, начали давать отростки в обильной грязи. Так что Джошуа Спид абсолютно правильно описал привычки друга: «Они как правило были ненормальными».

10

При всем уважении, нужно отметить, что во всем Спрингфилде не было домохозяйки «экономнее», чем Мэри Линкольн. Она была особенно хороша в науке делать что-то напоказ: за немалую сумму купила карету, в то время когда Линкольны едва сводили концы с концами, и вдобавок платила соседнему мальчишке двадцать пять центов каждый вечер, чтобы тот возил ее в гости к знакомым по всему городку. Хотя Спрингфилд был настолько маленьким, что можно было пешком пройтись до любой точки: по всей видимости, это было ниже ее достоинства. И не важно, насколько они были нищими, Мэри Линкольн всегда находила деньги для своих нарядов, которые, как правило, были для семьи непозволительной роскошью.

В 1844-м за полторы тысячи долларов Линкольны купили дом преподобного Чарльза Дрессера, который два года тому назад проводил их свадебную церемонию. Дом имел столовую, кухню, гостиную и несколько спальных комнат. А на заднем дворе располагались сарай, чулан и коровник, где Линкольн поместил свою корову и Старину Бака. Сначала дом казался Мэри просто земным раем, и по сравнению с унылыми комнатушками гостевого дома, которые она недавно оставила, такое впечатление было объективным. К тому же она была переполнена гордым чувством собственницы. Но вскоре ее восхищению пришел конец, и она стала усердно искать в доме недостатки: ее сестра жила в огромном двухэтажном особняке, а у них было только полтора этажа. И вскоре она заявила мужу, что ни один знающий себе цену человек не жил бы в доме с полутора этажами. Обычно, когда жена просила Линкольна о чем-то, ему не было интересно, насколько это необходимо. «Ты лучше знаешь, чего хочешь, так что иди и купи», — говорил он. Но на этот раз он возразил, поскольку дома вполне хватало небольшой семье. Кроме того, он был нищим. Все, что он имел до свадьбы, — было пятьсот долларов, и с тех пор к этому ничего не прибавилось. Так что Линкольн справедливо считал, что они не в состоянии строить что либо: в этом была уверена и Мэри, но продолжала требовать и жаловаться. В конце концов, чтобы утихомирить ее, Линкольн попросил знакомого подрядчика оценить стоимость строительных работ, заранее договорившись о ее завышении. Все было сделано как надо и, увидев цифры, хозяйка была ошарашена. Линкольн же подумал, что вопрос решен. Но он был слишком наивен: как только муж в очередной раз уехал на заседания по судебному округу, Мэри тут же вызвала другого плотника и, услышав более низкую цену по переделке деревянного дома, велела немедленно начать работу.