Неизвестный Андропов - [52]

Чтобы расширить это деморализующее влияние предательства Якира и Красина, в органах КГБ возникла мысль о проведении в Москве пресс-конференции с участием «раскаявшихся» диссидентов, на которую можно было бы пригласить не только советских, но и иностранных корреспондентов. Возникали, однако, и опасения, что на пресс-конференции Якир и Красин поведут себя иначе, чем на суде, и изменят свои показания. Поэтому прежде, чем дать согласие на это «шоу», Ю. В. Андропов решил лично встретиться с ними.

Якир не оставил нам никакого описания этой встречи. Вскоре после пресс-конференции он был отправлен в ссылку в Рязань, где жил крайне замкнуто. Через несколько лет получил разрешение вернуться в Москву, но и здесь мало кто общался с ним. Здоровье Якира было подорвано непомерным употреблением алкоголя, и он вскоре умер. По-иному сложилась судьба Красина, которому разрешили эмигрировать на Запад и даже снабдили для начала тремя тысячами долларов. Но в эмиграции с ним также поддерживали отношения немногие, и через десять лет после своего нравственного падения он решил написать книгу-исповедь. В предисловии к ней читаем:

«КГБ не удалось подавить движение (правозащитное. — Р. М.) репрессиями. Очевидно, тогда и возник план — обесчестить его. Для этого надо было найти участников движения — известных и вместе с тем достаточно нестойких: принудить их отречься от дела, предать сам дух движения. По замыслу КГБ, это должно было вызвать негодование, презрение, осуждение и — в конечном счете — раскол. Выбор КГБ пал на Якира и на меня. Они не ошиблись. Мы не были людьми, освободившимися от унизительного страха перед коммунистической диктатурой, способными лучше умереть, чем принять позор. Мы были старыми зэками, выросшими в сталинском рабстве, пытавшимися взбунтоваться, но сохранившими навсегда страх перед карательной машиной госбезопасности. Угрозами смертной казни, с одной стороны, подачками — с другой, КГБ удалось сломить нас и заставить участвовать в их низком замысле. А для того, чтобы возмущение общественности было полным, они подарили нам за предательство свободу».

Я не намерен писать здесь о том, как именно проходило следствие по делу Красина и Якира, как на одного за другим они доносили на своих товарищей, обрекая их на тяготы заключения, сопровождавшиеся к тому же глубоким разочарованием, легко ломавшим волю к сопротивлению у более слабых, которые в свою очередь становились на путь доносительства и предательства. Хочу привести лишь ту часть небольшой книги В. Красина, где он рассказывает о своей встрече с Андроповым.

«…Дверь камеры открылась, и на пороге появился тот самый лейтенант, который так точно предсказал нам наши сроки. «Собирайтесь, быстренько, — и уже на ходу, — вас примет Председатель КГБ». По дороге меня перехватил начальник тюрьмы полковник Петренко — он и ввел меня в кабинет. Из-за стола встал высокий человек и пошел навстречу мне. «Вы можете идти», — сказал он Петренко. Тот вышел. Мы остались вдвоем. «Я — Председатель КГБ Андропов», — сказал он, протягивая мне руку. Я пожал ему руку. «Узнаю вас по портретам», — ответил я. Он предложил сесть. Разговор начался. «Мне доложили, что у вас назрел кризис доверия к КГБ». — «Неудивительно, — сказал я. — Мы сдержали свое слово, а нам по шесть лет». — «Ну, на это не обращайте внимание. Подайте заявление на кассацию, вам снизят до отсиженного и пока оставят ссылку. Далеко мы вас отправлять не собираемся. Можете сами выбрать город поближе к Москве. А там пройдет месяцев восемь, подадите на помилование и вернетесь в Москву. Нельзя же было вас выпустить из зала суда. Согласитесь, вы с Якиром наломали немало дров. Кроме того, ваш процесс мы широко освещали в печати. А приговор по кассации публиковать не будем».

Хозяин закончил первую часть речи. Потом сказал: «Вот вы пишете в своих документах, что в СССР происходит возрождение сталинизма. Вы действительно так думаете?» Я сказал, что имеется много фактов, свидетельствующих об этом. «Это чепуха, — сказал Андропов. — Возрождения сталинизма никто не допустит. Вы хорошо помните, что было при Сталине. Я знаю, что Якир и вы незаслуженно пострадали в сталинские годы. Знаю, что погибли ваши отцы. Все это не прошло бесследно для вас. Между прочим, после войны я тоже ждал ареста со дня на день. Я был тогда вторым секретарем Карело-Финской республики. Арестовали первого секретаря. Я ждал, что арестуют и меня, но пронесло». Лирическая часть окончилась. Андропов приступил к делу. «А как вы смотрите на то, чтобы выступить на пресс-конференции перед иностранными журналистами? Они столько пишут лжи о вашем деле. Нужно прочистить им мозги. Чтобы на Западе знали, что вы говорили на суде не под давлением, а по доброй воле. Только не думайте, что я вас покупаю. Если не хотите, то и не надо. Все то, о чем я говорил, будет и без этого».

Нужно было отвечать. Времени на обдумывание было несколько секунд. Я ответил: «Я уже говорил о своей вине на суде. Могу повторить это и на пресс-конференции. Какая разница?» «Ну вот и хорошо, — сказал Андропов. — Это правильное решение. А то подняли целую бучу вокруг вашего, процесса. Кто вы по специальности?» — сказал он. «Экономист».