Неизвестные Стругацкие - [6]

— За какой стеной? — спросил Филя недоверчиво.

— Давайте, я расскажу все по порядку, — предложил Путешественник и начал рассказ.

* * *

Это был мой первый полет, и я чувствовал себя неуверенно. Машина шла скачками, то и дело натыкаясь на призрачные развалины античных и средневековых утопий. Я видел куполообразные здания, над которыми кружились чрезвычайно странные аппараты, похожие на летучих мышей. Сначала мне показалось, что они все горят, но потом я понял: дым у них идет из больших конических труб. Людей видно не было. Только раз рядом со мной возник босой человек в белой хламиде, со свитком пергамента в одной руке и с лопатой в другой. Этот человек стоял возле меня в течение пятидесяти лет и, судя по движению его губ, говорил без остановки. Потом передо мной замелькали более отчетливые образы, и я затормозил.

Я очутился на улице города, и меня куда-то повезли. Присмотревшись, я понял, что стою со своей Машиной на ленте движущегося тротуара. Огромные здания со сферическими куполами проплывали мимо. Вокруг кишел народ. Множество скромных, но значительных людей прогуливалось взад и вперед и непонятно говорило о различных достижениях науки и техники. Были здесь и здоровенные молодцы в комбинезонах, которые, обнявшись, орали песни. Кажется, это были иностранцы. На углу двое юношей возились с несложным механическим устройством. «Изобретем, — говорил один из них. — Во что бы то ни стало изобретем». Другой озабоченно спрашивал: «Куда бы это реактор привесить? Нестирающиеся шины мы пристроили, но вот как быть с реактором?» В устройстве можно было легко узнать велосипед.

Я слез с тротуара на большой площади, забитой людьми и звездолетами. Играла музыка, произносились речи. Многие читали стихи. Стихи были либо знакомые, либо плохие, но из глаз слушателей струились слезы. Я вдруг понял, что присутствую при социальном катаклизме: половина населения расставалась с другой половиной. Это было похоже на тотальную мобилизацию. Мужчины отправлялись в космос (на Венеру, Марс, некоторые — в центр Галактики), а женщины оставались их ждать и занимали очередь в огромное здание с надписью «Пантеон-Рефрижератор». Рядом со мной юноша в голубом комбинезоне прощался с девушкой в розовом платье. «Я хотела бы стать астральной пылью, — монотонно говорила девушка. — Я бы космическим облаком обняла твой корабль…» Юноша благоговейно внимал.

Я подумал, что попал вовремя. Запоздай я на час, и в городе остались бы только замороженные на сотни тысяч лет женщины. И тут внимание мое привлекла высокая серая стена, огораживающая площадь с запада. Над стеной поднимались клубы жирного черного дыма. «Что это там?» — спросил я красивую женщину, понуро бредущую к Пантеону. «Железная Стена», — отвечала она, не останавливаясь. Над толпой грянули сводные оркестры, мои нервы не выдержали, я вскочил на Машину и рванул рычаг. Я еще успел заметить, как над городом взлетели тысячи звездолетов, а затем все вокруг, кроме таинственной стены, заволоклось фосфоресцирующим туманом.

Время от времени город вновь обступал меня, и с каждым разом здания его становились все выше, сферических куполов становилось все больше, а звездолетов на площади становилось все меньше. Из-за стены непрерывно шел дым.

Я остановился, когда с площади исчез последний звездолет. Тротуары двигались. Парней в комбинезонах больше не было, зато увеличилось число скромных людей, гуляющих по двое и по трое. Они по-прежнему говорили о науке и, кажется, теми же словами. Один разглагольствовал о скульптуре, но так нудно и банально, что мне стало стыдно за него. Впрочем, слушателей у него хватало, и слушали его жадно. По тротуарам бегали металлические паукообразные машины. Не успел я оглянуться, как одна из них почистила мне ботинки. Проехала большая белая цистерна и, мигая многочисленными лампочками, опрыскала меня духами.

Вдруг раздался громовой треск, и с неба свалилась громаднейшая ржавая ракета. Большая толпа двинулась посмотреть. В толпе разговаривали. «Это „Звезда мечты“, она стартовала двести лет назад, но благодаря эйнштейновскому сокращению времени для экипажа прошло всего два года». — «Благодаря чему?.. Ах, Эйнштейн… Да, мы это проходили в школе во втором классе». Из ржавой ракеты выкарабкался одноглазый человек без левой руки и правой ноги. «Земля?», — раздраженно спросил он. «Земля», — ответила толпа. «Слава богу», — сказал человек, и его никто не понял.

Увечный человек начал читать речь, в которой призывал всех лететь на планету Хош-ни-Хош освобождать братьев по разуму, стенающих под властью свирепого диктатора. Рев дюз заглушил его слова. На площадь спускались еще три ржавые ракеты. Из Пантеона-Рефрижератора бежали заиндевевшие женщины. Я понял, что попал в эпоху возвращений, и включил двигатель.

Город исчез и больше не появлялся. Осталась только стена, за которой с удручающим однообразием полыхали зарницы и валил черный дым. Это было страшное зрелище: совершенная пустота и только зловещая стена на западе. Наконец вспыхнул яркий свет, и я тотчас остановился.

Вокруг расстилалась безлюдная цветущая страна. Бродили тучные стада. На горизонте виднелись прозрачные купола, виадуки и спиральные спуски. Совсем рядом на западе по-прежнему возвышалась стена.