Неизвестные байки старого Петербурга - [42]

На таких-то контролерах «заячье» благополучие Капустина и закончилось. Как-то ночью вбежавший к нему кондуктор трагическим шепотом сообщил, что в вагоне объявился «тайный» ревизор. Дабы спастись, нужно «зайцу» срочно прикинуться истопником. Поверх дорогого костюма была надета грязная роба, и коммерсанта приставили к печке. На станцию назначения Капустин приехал весь в саже, пока чистился — опоздал на важную встречу. Однако все эти неприятности не пошли впрок, и в обратный путь коммерсант отправился тем же макаром, без билета.

Глухой ночью спящего «зайца» вновь разбудил кондуктор.

— Просыпайтесь, беда, контролер замаскированный проявился, — зашипел он Капустину прямо в ухо.

— Опять у печки куковать? Не буду! — возмутился раздосадованный коммерсант.

— Ну не хотите, так давайте на крышу, — предложил кондуктор.

— Так дождь ведь как из ведра, — запротестовал «заяц».

— Ну хотя бы давайте в другой вагон провожу вас.

Согласившись, коммерсант поспешил на площадку между вагонами. Едва он там оказался, как ощутил толчок в спину и с воплями полетел вниз…

Спустя сутки испачканный, весь в ушибах, ссадинах и со сломанной рукой Капустин добрался домой. Хотел было заявление написать — ведь чуть не убил кондуктор-мерзавец, но пострадавшему объяснили, что шансов у него никаких. Во-первых, очень трудно доказать, что его именно столкнули, а не сам он вывалился из поезда, а во-вторых, кого ловить, если в ночной темноте он даже лица того, кто его толкал, не рассмотрел. Да и вообще коммерсант еще легко отделался. Кондукторы, которые зайцев возят, в случае опасности часто безбилетников из вагона выкидывают и далеко не все выживают. На некоторых направлениях и недели не проходит, чтобы не нашли на полотне бездыханное тело выпавшего. А толкнули его или сам упал — дознаться невозможно.

Проводник-ссадист

Как-то раз около ста лет назад один питерский адвокат сел на московский вечерний поезд и отправился по служебным делам в Клин. Там он на следующий день на городском судебном процессе собирался выступить с защитной речью в пользу какого-то местного купца. Оказавшись в вагоне, перед тем как лечь «на боковую», он попросил контролера позаботиться о его пробуждении. И прекрасно зная свои «физиологические особенности», специально предупредил, что если он вдруг не захочет добровольно просыпаться, то его необходимо без особых церемоний просто высадить на нужной станции.

Проснулся служитель Фемиды самостоятельно, чувствуя себя бодрым и удивительно выспавшимся. А когда понял, что «сладко просопел» свою станцию, а заодно и начало заседания, вначале похолодев от ужаса, а затем вспотев от гнева, потребовал к себе «подлеца»-контролера. Четверть часа «почтенный господин в пенсне» изрыгал такие изысканные бранные тирады и демонстрировал столь непристойные жесты в адрес виновато потупившегося контролера, что возмущенные пассажиры наконец вынуждены были вступиться за «обиженную» сторону. Но доселе молчавший контролер задумчиво сказал, что это еще цветочки, поскольку он представляет себе, что о нем думает человек, которого он вот уже как два часа, несмотря на яростные вопли и сопротивление, умудрился вместо господина в пенсне высадить с поезда. Пострадавшему адвокату ничего не оставалось, как доехать до Москвы и телеграфировать оттуда в Клин о том, что задерживается «ввиду не зависящих от него обстоятельств» и первым же поездом прибудет на место. Ото всей этой «нелепой истории» он так разволновался, что, приняв добрую дозу успокоительного, «успокоился» ровно настолько, чтобы, случайно заснув, опять проехать нужную станцию. Отчаявшись попасть по назначению, он уже напрямую поехал в Петербург. Дома же его ждала «милейшая» телеграмма о том, что суд перенесен на неопределенное время.

Спустя пару лет, оказавшись на каком-то съезде юристов, ему опять пришлось вспомнить об этом случае. Один его коллега поведал, как только благодаря «неожиданной выходке» контролера, который вышвырнул его сонного с поезда, он не попал в Москву на судебные слушания по делу известного контрабандиста и остался жив. Оказалось, что в тот день в зал заседаний бросили бомбу, и несколько человек погибли, а он в это время сидел на клинском вокзале в ожидании следующего экспресса.

Чухонские недоразумения

Сто лет назад случилось питерскому чиновнику Бурцеву прикупить себе дачу в Териоках (ныне — Зеленогорск). Место хорошее, и до города поездом недалеко, тем более что по роду деятельности ему частенько требовалось отлучаться в Петербург, да и соседи, преимущественно финны, люди приятные, аккуратные. Как-то утром вышел Николай Калистратович к морю искупаться, а заодно полюбоваться ландшафтом. И видит — на его береговом участке лежит выброшенный ночной бурей мертвый тюлень. Сначала, не подумав о последствиях, он не обратил на него должного внимания, пока через день тюлень не начал разлагаться и распространять зловоние. Тогда новоявленный дачевладелец нашел какого-то чухонца и попросил увезти бывшего морского жителя куда-нибудь подальше. Но когда заговорили о цене, чухонец очень внимательно осмотрел животное, пощупал его, а после этого постановил: «Три рубля». «Как три рубля?! — возопил „счастливый“ обладатель тюленя. — Сбавь хоть немного, и я согласен!» Но абориген оказался упрямым и ответил: «Никак нельзя. Три рубля». Еще немного поторговавшись, пришлось согласиться на эти условия. К тому же, Николай Калистратович спешил, ему еще нужно было съездить по служебным делам в столицу. «Ну убирай, хоть за три рубля, но только поскорее», — поторопил он. Каково же было удивление «чиновника на отдыхе», когда чухонец, выудив из-за голенища сапога кошелек, достал оттуда три целковых, вручил их хозяину тюленя и деловито принялся паковать приобретение. Как оказалось, чухонец подумал, что ему просто продавали мертвое животное.