Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи - [78]

Другим фактом, подтверждающим Крещение Аскольдовой Руси именно во время похода 860 г., является эпизод миссионерской деятельности Кирилла Философа. В 860 г. началась его хазарская миссия; зиму 860–861 гг. он провел в Херсонесе, где, по свидетельству Жития (так называемая Паннонская легенда), «Обрете же тоу Еνангелие и псалтирь, роусьскими письмены писано, и человека обреть, глаголюща тоя беседою, и беседова съ нимъ, и силу речи приимь, своей беседе прикладая различьная письмена гласная и съгласная, и къ Богоу молитву творя, въскоре чести и съказати, и мънози дивлеаху, Бога хваляше». Это сообщение коренным образом меняет устоявшееся в историографии представление, и поэтому вызвало острую дискуссию.

Прежде всего, пытались объявить приведенный отрывок поздней вставкой. Опираясь на некоторые языковые особенности отрывка, A. C. Львов считал, что он не мог появиться до болгарского перевода книги Иоанна Дамаскина «О восьми частях слова», хотя высокообразованный Константин (Кирилл) мог знать это произведение в греческом оригинале.

Приведенный текст, однако, содержится во всех рукописях «Жития», дошедших до нас (более 20), причем не только в древнерусских, но и в южнославянских. Некоторые из рукописей принадлежат XII в., следовательно, интерполяция могла произойти вскоре после написания самого произведения. Для чего же понадобился фальсификат, который принижает заслуги великих просветителей и ставит под сомнение их главное дело?

Еще в конце XIX столетия И. Ягич, отрицая аутентичность фрагмента о «русских книгах», писал, что из этого отрывка можно сделать вывод, будто бы все главное – изобретение письма и перевод библейских книг – сделано до Кирилла и без него. Тогда что же остается на долю великого просветителя? Такому утверждению якобы противоречат все исторические свидетельства о культурном подвиге, связанном с именем солунского философа.

Однако, признав цитированный фрагмент фальсификатом, мы оказываемся в еще более затруднительном положении. Получается, что автор отрывка без всякой на то необходимости принизил заслуги Кирилла, что было подхвачено всеми последующими книжниками. Поверить в подобное невозможно, поэтому идея интерполяции не нашла поддержки в научной литературе, даже самой критической.

Исследователи искали других претендентов на этническую атрибуцию «русских книг», кроме Киевской (славянской) Руси. Гипотез высказано немало, но среди них нет ни одной правдоподобной. Прежде всего, возникла мысль о норманнах, но сама теория норманизма потерпела крах. Также не удержалась и готская теория, согласно которой Кирилл видел перевод Библии, осуществленный Вульфилой. Кроме того, высказывались и совершенно фантастические предположения о сирийском или самаритянском происхождении этих переводов.

Несостоятельность всех этих нигилистических гипотез вряд ли может вызвать сомнение. Известно, какими языками владел Кирилл – латынью, арабским и древнееврейским (кроме, естественно, греческого и славянского). В этом перечислении отсутствуют шведский и готский языки. Непонятно, какой язык должны были репрезентовать «сирийские» и «самаритянские» письмена. Из комментированного отрывка про «русские книги» следует, что их язык миссионер знал; неизвестен был только алфавит, который он расшифровал с помощью херсонесского русина. Если под «сирийским» следует понимать вариант арабского, а под «самаритянским» – арамейский (староеврейский), то помощь аборигена была не нужна: и тот, и другой Кирилл знал неплохо, в том числе их графику. Таким образом, остается только славянская Русь.

Свидетельство Паннонской легенды позволяет прийти к некоторым важным выводам. Во-первых, из нее следует, что на время хазарской миссии Кирилла Русь уже была христианской страной и начала создавать свою церковную литературу. Во-вторых, перевод библейских книг на старославянский язык начался до моравской миссии великих просветителей. В-третьих, древнерусская письменность в ее наивысшей, книжной форме существовала еще до изобретения Кириллом нового славянского алфавита.

Таким образом, зимой 860–861 гг., через полгода после Крещения Аскольда, на Руси существовали переводы, по крайней мере, некоторых наиболее важных библейских книг. Такими прежде всего считались Евангелие, Апостол и Псалтырь – две из них упоминаются в Паннонском житии. Хватило ли бы полгода для осуществления подобного мероприятия? Известно, что Мефодий с помощью двух переписчиков («попов-скорописцев») перевел весь Канон за шесть месяцев. Евангелие и Псалтырь составляли приблизительно 1/7 общего объема Библии, следовательно, перевести их можно было за несколько недель без особого напряжения.

Формирование древнерусской церковной литературы, начавшееся после первой христианизации, вынуждает нас коротко остановиться на проблеме возникновения восточнославянской письменности. Длительное время в науке господствовало убеждение, что грамотность на Русь пришла из Болгарии после религиозного акта 988 г. Этот взгляд, однако, оказался неверным.

Б. А. Рыбаковым в книге «Киевская Русь и русские княжества XII–XIV вв.» (М., 1982. С. 114–116) доказано существование древнерусской письменности докирилловского типа.