Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи - [76]

В приведенных отрывках есть ссылки не только на феческие документы (Кедрин, Фотий) и церковного историка Цезаря Барония (XVI в.), но и на Иоакимовскую летопись. К сожалению, манускрипт, который находился в распоряжении историка, оказался поврежденным: не хватало части текста, где шла речь об Аскольдовом Крещении: «Здесь на стране подписано: утрачены в летописце 2 листа. А зачато: Михаил же возблагодари Бога, иде в Болгары. По сему дознаюсь, что о Кресчении Оскольда утрачено и Михаил сей кир Михаил митрополит, показавшей чудо незгоревшим Евангелием, гл. 3, п. 10». В другом месте: «Оскольд… был кресчен и видно, что Иоаким его Кресчение описал, но оное утрачено, как выше, н. 29 показано, и для того блаженным имяновал».

Свидетельство чрезвычайно важное. Если в Иоакимовской летописи Аскольд назван «блаженным», то, следовательно, он имел перед церковью немалые заслуги, признанные официально. Более того, В. Н. Татищев имел какие-то основания утверждать канонизацию киевского князя, которого он называет первым отечественным мучеником: «Его же (Аскольда. — A.B.) можно за перваго в Руси мученика почитать и Улеб, брат Святославль, от неведения истории забыты и в святцы не внесены». Понятно, выдумать такое В. Н. Татищев не мог: цензура и Православная Церковь не простили бы ему этого. Очевидно, историк имел в своем распоряжении древнюю версию, письменно зафиксированную, возникшую, вероятно, еще в Довладимирово время – скорее всего, сразу же после переворота 882 г.

Наиболее интересным из приведенных В. Н. Татищевым фактов является письмо патриарха Фотия, написанное в третье лето после Крещения Руси и адресованное киевскому правителю и митрополиту Михаилу Сирину. Государь назван Владимиром; это вводит документ в рассмотренную выше категорию текстов, объединивших имя святого равноапостольного князя с именами Фотия и Михаила. В действительности же адресатом письма должен быть Аскольд.

Сообщение о письме сюжетно связано со сведениями об обмене послами между Римом и Киевом (инициатива исходила от Ватикана). О приходе папских послов на Русь «с любовью и честью» рассказывается и в Никоновской летописи, но свидетельства В. Н. Татищева более подробны. «Тогда же (991. – A.B.) приходили послы от папы римского и принял их Владимир с любовью и честию и послал к папе своего посла. У ведав же о сем патриарх Царяграда писал ко Владимиру и митрополиту Михаилу, еже не добро с папою соглашаться, глаголя, что вера римская не добра…» (далее приводится письмо, посвященное некоторым догматическим расхождениям между православием и католичеством).

Цитированный текст содержался в утраченном Новгородском своде, выписки из которого В. Н. Татищеву передал А. Ф. Хрущев. Из этих выписок историк заимствовал некоторые сведения, критическая проверка которых дает основания считать их вполне серьезными документами. Краткое упоминание о письме помещено в Раскольничьей летописи, высокая источниковедческая ценность которой недавно подтверждена Б. А. Рыбаковым.

В. Н. Татищев считал письмо Фотия достоверным. Он обратил внимание на очевидный анахронизм сообщения и предложил следущее объяснение: «В имени патриарха ошибенось, ибо Фотий задолго прежде умер… а в сие время был Сергий, сродник Фотиев… По сему, видимо, Фотием его по фамилии именовал, следственно, письмо следущее несумненно». Естественно, объяснение «через фамилию», допустимое для автора XVIII в., в наше время не может оцениваться иначе, как историографический курьез.

Вопрос о достоверности Фотиевого письма необходимо рассматривать в соотношении с другими аналогичными документами, объединяющими имена Фотия и Михаила Сирина с именем Владимира Святого, о чем шла речь выше. Подчеркнем, что письмо с таким содержанием не могло появиться в конце X в. В то время Церковь, по сути, не разделялась еще на Западную и Восточную, а открытая полемика между Римом и Константинополем не велась. Особой опасности «латинская ересь» тогда не представляла, и Константинопольская патриархия спокойно смотрела на отношения Киева с католическими странами. А вот в правление Аскольда появление римских легатов в Киеве не могло не вызвать острой реакции Царьградской кафедры, так как это было время напряженнейшего конфликта между Западом и Востоком, который едва не привел к окончательному расколу.

Таким образом, письмо, о котором сообщает В. Н. Татищев, действительно написано Фотием, но не в 991, а в 863 г. и адресовано не Владимиру Святому, а Аскольду. Признание этого факта снимает все источниковедческие трудности и сомнения. Сведения о письме выдерживают критическую проверку и хорошо вписываются в историческую обстановку того времени. Они вносят существенные дополнения в наши знания о византийско-русских взаимоотношениях в середине IX в.

Сообщение о письме Фотия с сокращенным изложением содержания, очевидно, попало в текст «Летописи Аскольда». Вместе с другими фрагментами, посвященными первому Крещению Руси, оно было использовано книжниками Ярослава Мудрого при создании Владимировой легенды, но позднее исключено из летописной традиции, порожденной третьей редакцией «Повести временных лет».