Неизданный Федор Сологуб - [32]

Накорми, учи, одень.

Постираешь день, устанешь,

Спину ломит, ну так что ж.

Мужа нет, и жилы тянешь

Из себя за каждый грош.

Он румяный да веселый,

Набрался он свежих сил.

Босоногий, полуголый

Он все лето проходил.

Только все же в пионеры

Он не хочет поступить:

Не оставил нашей веры,

Хочет крестик свой носить,

29 ноября (12 декабря) 1926

280

Моя молитва — песнь правдивая,

Мой верный, нелукавый стих,

И жизнь моя трудолюбивая

Горела в ладанах святых.

Пускай для слабых душ соблазнами

Пылает каждая из книг, —

К Тебе идем путями разными,

И я в грехах тебя постиг.

Душа пред миром не лукавила,

И не лукавил мой язык.

Тебя хулою песнь прославила, —

Багряной россыпью гвоздик.

Тебе слагалась песнь правдивая,

Тебе слагался верный стих,

И жизнь моя трудолюбивая

Горела в ладанах святых.

6 (19) декабря 1926

281

Стих, как прежде, не звучит.

Нужен новый реквизит.

Струи, трели, рощи, дали

Свиньи грязные сожрали.

Светлых речек серебро

Топит вонькое добро.

Был в стихах когда-то бархат,

А теперь он весь захаркат,

И на сладкий аромат

Навонял советский мат.

Прелесть песни соловьиной

Облита теперь уриной.

Романтичная луна

Тою ж влагою пьяна.

Слово «лик» звучало гордо,

А теперь нужна нам морда.

Ходит шкет под кустик роз,

Чтоб оставить там навоз.

Да, не любим мы шаблона,

Не хотим читать Надсона.

Этот чахленький Надсон

Уж навеки посрамлен,

И его мы кличем Надсон,

Чтоб покрепче надругаться.

7 (20) декабря 1926

282

И породисты, и горды,

В элегантных сюртуках,

В лакированных туфлях,

Лошадиные две морды

Ржут в саду Шато-Гуляй,

Жрут котлеты де-воляй.

А кокотка-мазохистка

Твердо линию ведет,

Меньше тысчи не берет.

— Я, друзья, специалистка.

Оля, Вера — сущий клад:

Так накажут, — что там ад!

11 (24) декабря 1926

283

Фараон, фельдфебель бравый,

Перекресток охранял.

И селедкой очень ржавой

Хулиганов протыкал.

Слава, слава фараону!

Многа лета ему жить!

Уважение к закону

Всем умеет он внушить.

19 декабря 1926 (1 января 1927)

284

Издетства Клара мне знакома.

Отца и мать я посещал,

И, заставая Клару дома,

С нее портреты я писал.

Достигнул я в моем искусстве

Высокой степени, но здесь

В сентиментальном, мелком чувстве

Талант мой растворился весь.

Вот эту милую девицу

На взлете рокового дня

Кто вознесет на колесницу

Окаменелого огня?

А мне ль не знать, какая сила

Ее стремительно вела,

Какою страстью опьянила,

Какою радостью зажгла!

— Вы мне польстили чрезвычайно! —

Остановясь у полотна,

С какою-то укорой тайной

Вчера сказала мне она.

О, эта сладостная сжатость!

И в ней жеманный ореол

Тебе, ликующая святость,

Я неожиданно нашел.

Светло, торжественно и бело,

Сосуд, где закипают сны,

Невинно-жертвенное тело

Озарено из глубины.

22 декабря 1926 (4 января 1927)

285

Хоть умом не очень боек, —

Ведь не всем умом блистать, —

Но зато уж очень стоек,

Если надо не зевать.

Все, что надо, держит память,

Каждый пункт и каждый срок,

И никто переупрямить

До сих пор его не мог.

С ним попробуй в спор ввязаться!

— Слово дал, а с ним и честь,

Так куда ж теперь податься?

Интерес-то в чем же есть?

— Вот, видны, как на ладони,

Слово, честь и интерес,

И не стащат даже кони

Ни в болотину, ни в лес! —

22 декабря 1926 (4 января 1927)

286

Упоенный адом власти,

Знавший радость и напасти,

Но презренной, робкой страсти

Не подпавший никогда,

Что донес он до порога

Светозарного чертога

К часу грозного суда?

Весь мундир совсем в порядке

До последней самой складки,

Безупречные перчатки,

Безупречный формуляр.

Где ж его злодейства? — Бредни!

Сорт простой, хороший, средний,

Не штафирка, не гусар.

23 декабря 1926 (5 января 1927)

287 [83]

ИЗ СТАРЫХ БЫЛЕЙ

Чиновник молча взял прошенье,

Пожал плечами, — нельзя не взять!

— Когда же будет мне решенье? —

Сухой ответ был: — Надо ждать.

Проситель каждый день приходит,

И слышит тот же все ответ,

И наконец на ум наводит

Его какой-то сердцевед.

— Поймите, сударь, это слово:

Ведь надо ж дать, вам говорят.

Ну и давайте, хоть целковый,

Покуда не пойдет на лад. —

И точно, первая же взятка

Могла уж кой-что изменить, —

Чиновник, улыбаясь сладко,

Промолвил: — Надо доложить, —

Понятно стало все, что надо.

Проситель более не ждет,

И для солидного доклада

Он документы достает.

25 декабря 1926 (7 января 1927)

288 [84]

ЦАРЬ СОДОМА

                     Из воспоминаний

Когда я был царем в Содоме,

Я презирал Господень гнев.

В моем раззолоченном доме

Теснилось много милых дев.

Наложниц нежных было двести, —

Для упражнения едва:

Не часто был я с ними вместе,

Мне докучали их слова.

А чем я славен был в рассказах

И в мыслях Содомлян велик,

То был мальчишек черномазых

Забавно-радостный цветник.

Да за дворцом зверинец шумный,

Весь полный буйных, диких сил:

Там жил и лев, и слон разумный,

И даже нильский крокодил.

И если был перед Всевышним

В растленьи тел тяжелый грех,

Я искупил его излишним

Разнообразием утех.

Я в благость Божию не верил:

Во всех сердцах царила мгла,

И я Господней злобой мерил

Мои содомские дела.

Мои невинные забавы —

Едва одно растленье в день —

Перед грозою Божьей славы

Ложились призрачно, как тень.

Господь, безжалостный Губитель,

Творец вселенских бед и зол,

К чему ж бы Он в мою обитель

Изобличителя привел.

Но Он пришел. Не в блеске молний,

Не в злом дыхании чумы, —

Полночной тишины безмолвней,

Неотразимей смертной тьмы,

Он посетил мою обитель,

Он поразил меня, — и я,