Неизданные записки Великого князя - [33]

На открытой веранде кафе громко гоготали немцы, накачиваясь чем-то крепко-горячительным. Пива не было - его давно выпили бывшие бюргеры в солдатских мундирах, пришедшие раньше. Мы с Задорожным были в штатском, причем, на нем эта одежда сидела как на корове седло. Особенно смешно на нем выглядела шляпа, которую он не знал куда деть, то на бок, на манер бескозырки, но на затылок, в конце концов, надвинул на лоб и стал похож на чикагского гангстера, как их рисуют в газетах САСШ (собственно, методом проб и ошибок он пришел к своему образу). Мне уже не нравилась ни хорошая погода, ни запах весенних цветов, ведь я сидел среди оккупантов... Какие-то два солдатика хотели присесть за мой столик, явно пытаясь выжить штатского, но на них грозно прикрикнул мой фельдфебель и они убрались восвояси. Как хорошо, что мы не пошли в ресторан и Задорожный настоял на этом кафе, правда он хотел, чтобы я ждал его внутри, но там не было мест и камрады-счастливцы, которым досталось все пиво, громко распевали, стуча кружками по столу. А в ресторане, среди господ немецких офицеров, фельдфебель бы нас не защитил и вполне можно было влипнуть в какую-нибудь неприятную историю с подвыпившим офицером, пожелавшим поставить туземцев на место. Вот и Задорожный!

- Заждались? Извините, Александр Михайлович, обстоятельства, я рассчитывал оставить вас лишь на минуту.

И тут он вдруг толкнул меня на пол, следом на улице что-то слабо грохнуло. Тут же у меня над ухом оглушительно бахнул пистолет Задорожного, который удобно расположившись поверх меня, уже готовился произвести второй выстрел из морского парабеллума с длинным стволом. И откуда у него эта пушка? Задорожный поднялся и помог встать мне. Извините, адмирал, в нас стрелял тот пиджак и он стволом показал на улицу. Фельдфебель, наконец, взял оружие на изготовку и заорал с козел на вскочивших солдат про тайную полицию и суровые кары всем, кто будет нам мешать. Зольдатен послушно опустились на стулья и занялись выпивкой.

Мы пошли посмотреть на нападавшего. Задорожный пощупал пульс на сонной артерии

- Готов, с расстояния 20 саженей из револьвера промахнуться немудрено. Узнаете?

- Да это один из наших охранников - соглядатаев от севастопольского совета! Зато вы-то не промахнулись - показал я на дырочку в районе сердца.

- Еще бы! Морской парабеллум против нагана - это даже сравнивать не надо.. Что же он так рано открыл огонь?

- А вот почему - я показал на немецкий патруль, что-то выяснявший у нашего фельдфебеля. Он патруля испугался, видимо, он здесь на "птичьих правах".

- Точно, в подполье большевики ушли. Нам пора возвращаться, чтобы еще чего не случилось. Фельдфебель позвонил в комендатуру, оттуда прислали грузовик с полувзводом ландвера. Мы сели на лавку в середине, окруженные пожилыми ландверовцами с винтовками наизготовку и так доехали до Дюльбера.

Пока ехали, я размышлял о случившемся. Скорее всего, пуля предназначалась не мне, а Задорожному. Чем же он так насолил бывшим товарищам?

Вечером приехал давешний генерал. Он долго извинялся, сказал, что гауптман понесет наказание (как будто гауптман нас бы спас от пули). Другое дело, что гауптман так запросто отпустил нас в город, понадеявшись на то, что немцы везде быстро устанавливают "орднунг" и все ходят на задних лапках. Везде, но не в России.

Генерал пожал руку Задорожному и сказал, что за спасение жизни августейшей особы представит его к Железному Кресту 2 класса. А вместо гауптмана назавтра появился обер-лейтенант с хорошим русским языком, как выяснилось бывший филолог, изучавший в Геттингенском университете творчество Достоевского и "загадочную русскую душу". Хотя филолог явно был из разведки, судя по его внимательному, совсем не филологическому взгляду и манере беседы, в ходе которой он вроде бы незаметно вытаскивает из собеседника нужную информацию. Филологов этому вроде не учат...

После ужина ко мне опять зашел Задорожный. Он сказал, что хотел еще сегодня уйти с парой-тройкой надежных товарищей, но это невозможно, ему не удалось получить в Севастополе помощь в пересечении границы и надежных документах, которые бы не вызывали вопросов у немцев. Необходимость покинуть Дюльбер связана с экстренно возникшими обстоятельствами - пакетом от посланца из будущего.

- Вы так и не прочитали, что в письме?

- Нет это невозможно. Я должен передать его как есть вместе со всем остальным моему руководству.

- А разве не адресату?

- Нет, я не подчиняюсь Ленину. Если мое руководство решит, что это необходимо, они его известят. Возможно, что в пакете сведения, которые могут резко повлиять на сложившуюся обстановку, именно, за это, как я понимаю, и отдал жизнь посланец из будущего. Поэтому я решил оставить вашу охрану на своего заместителя, это надежный человек, а сам попытаться перейти линию фронта. Сейчас вашей жизни ничего прямо не угрожает, просто не покидайте Дюльбер и все будет в порядке. В конце концов. Кайзер отдал неоднозначный приказ о вашем будущем, а немцы исполняют приказы с точностью машины. Думаю, что скоро вы покинете пределы России.

В середине июня немцы сформировали прогерманское коалиционное правительство генерала Сулеймана Сулькевича, которое довольно быстро поругалось с Киевом и оба "суверенных" государства закрыли границу, прекратив какое-либо сообщение. В Крыму, несмотря на летний сезон и обилие овощей и фруктов, стала ощущаться нехватка продуктов - масла, мяса и хлеба. Несколько раз охрана ловила воришек, пытавшихся банально утащить продукты: мы не испытывали недостатка, так как питались по генеральской норме рейхсвера, а вот население бедствовало хуже чем при большевиках: тогда на карточки можно было хоть получить крупы и муку, а теперь ничего. Мы много беседовали с Задорожным на темы партий, жизни народа, то от чего я был практически оторван. К обсуждению содержимого пакета Алеши Егорова мы больше не возвращались. Однако, вечером, когда все ложились спать, я разбирал мелкий почерк студента в его блокноте. Сам блокнот тоже был примечателен. Сначала я решил, что он в кожаной обложке, но затем обнаружил, что это искусственная кожа, но очень похожая на настоящую шагрень темно-коричневого цвета. Качество ее ни шло нив какое сравнение с нынешним дерматином. На форзаце был тиснением изображен человек в пальто, с вытянутой рукой, указывающий куда-то вдаль. За ним трехтрубный крейсер, по очертаниям очень похожий на современные мне. Неужели за 60 лет не было никакого прогресса в кораблестроении? Этого не может быть, конечно, Алексей ничего не написал о флоте, кроме слов об авианосцах, как я понял, кораблей несущих аэропланы, способные причинить существенный вред линейным кораблям, в отличие от нынешних авиаматок, использующихся как плавучие базы для гидроаэропланов. Тут я вспомнил, что Алексей писал о революционном крейсере "Аврора". Неужели это он? Похож, трехтрубный, один из неудачной серии "богинь" [ ]. Что же такого революционного он натворил, что о нем помнят 60 лет?