Неизбежный финал - [142]

Звонит телефон. Стойка спокойным голосом докладывает, что вертолет в моем распоряжении, он готов к полету.

— Хорошо, я только забегу домой за вещами — и сразу летим!

НА ЗАДАНИИ В КОНСТАНЦЕ

Взлетаем…

Летим на высоте какой-нибудь тысячи метров. Внизу сжатые поля… деревни, река… снова жнивье. Осеннее небо, солнце почти в зените. Можно немного отдохнуть. Через четверть часа после взлета я пробую уговорить Стойку дать мне немного повести машину, но он не разрешает.

Закрываю глаза. Представляю, как чувствовали себя первые наши летчики… Взлет, небо, восторг от ощущения высоты, земля внизу… Приземляешься возле какого-нибудь полустанка или деревни, хозяева выносят кружку холодного молока… Однако эти идиллические размышления вскоре прерываются. Я пытаюсь представить себе майора Лучиана Визиру: маленького роста, полненький, а может, и совсем толстяк — из-за сидячего образа жизни, двигается неуклюже. Зато, наверное, оживляется в столовой. И вообще, наверное, столичная штучка, на всех посматривает свысока: мол, мы-то и не такое видели. О чем мне с ним говорить? А ему со мной? Что ему может сказать имя какого-то летчика?

Где-то я читал, что, если в детективном романе все улики указывают на одного человека, то он-то уж наверняка не преступник, читатель может быть в этом уверен. Только бы и в этом деле с Владу развязка оказалась точно такой же! Как утопающий за соломинку, цепляюсь я за эту мысль… Но нет, мертвец не может вдруг подняться со смертного одра и сказать, что это шутка… Так не бывает. Владу уже не вернется из бездны. Китель с микрофонами в петлицах — это ли не бесспорное доказательство его вины? Побег… дезертирство. Даже если допустить, что эта открытка из Гамбурга от румынского моряка действительно была послана Матею Диникэ, а не предназначалась для Владу, что сберкнижка с кодом — это вклад, сделанный Владу, то китель разоблачает его безоговорочно. Что вынудило его к побегу? И почему, если Владу решил бежать, он оставил такие улики? Ведь мы действительно ничего не подозревали… Нет, Владу был вне подозрений. Это только сейчас, когда он исчез из дому с таким шумом, мы зашевелились и почти случайно обнаружили его шпионскую деятельность. Почему он не взял с собой этот чертов китель? Может, в спешке или по ошибке надел другой? А может, он просто и не думал, что мы проявим оперативность и так быстро обнаружим следы его преступной деятельности? И куда он в конце концов делся? В этом случае гипотеза полковника Мареша мне лично кажется заслуживающей внимания. Что-то вынудило Владу внезапно прекратить свою работу и бежать. Выбор у него остается теперь один: либо затаиться где-то в глубинке на время, а потом перейти границу с фальшивыми документами, либо бежать за границу сразу, имея на руках фальшивые документы, полученные от тех, кто ему давал задания.

…Пролетаем над Дунаем… Видимость прекрасная. Стойка молчит, понимает, видно, что мне сейчас нужно побыть наедине с самим собой, со своими мыслями.

А какое отношение имеет ко всем этим делам Роксана? Почему она-то исчезла? И куда? Ссоры в молодой семье Владу, к сожалению, не выдумки, не досужие сплетни. Не мог же Владу умышленно так долго поддерживать в семье тяжелую атмосферу, чтобы все думали, что это и есть причина его исчезновения! Вот, мол, до чего отчаяние довело! Если было так, то почему Роксана убежала таким странным образом? Кто приехал за ней на машине, сам Владу или кто-то еще? Если это был Владу, то, значит, вчера около половины четвертого он еще не выехал из страны. Хотя Роксана, дойдя до шоссе, могла остановить любую машину и добраться на ней до железнодорожной станции в Н. Во всяком случае вопрос, куда и почему ушла из дому Роксана, остается на повестке дня в качестве, одного из главных, так же, как и неожиданное появление неизвестного посетителя в их квартире ночью. Не думаю, что это был сам Владу. Он бы не посмел появиться на месте преступления. А если не он, то кто?

— Эй, Фэникэ, спишь, что ли? — окликает меня Стойка, не снимая шлема.

Я возвращаюсь к реальности из мучительных дебрей размышлений.

— А чем еще может заниматься такой старый солдат, как я? — отвечаю я ему вопросом на вопрос.

— Сейчас пойдем на посадку! — говорит он. — Самое большое в мире удовольствие — это сидеть за штурвалом «стрекозки»! — подзадоривает он меня.

— Иди ты к черту! — Я уже смирился со своей судьбой и не злюсь.

Стойка смеется и ведет «стрекозу» вниз, на посадку. Под нами красивое здание аэропорта Когэлничану, похожее сверху на разноцветные кубики.

Майор Лучиан Визиру понравился мне сразу же, стоило только его увидеть. При моем появлении в его кабинете он поднимается мне навстречу и дружески приветствует меня. С тем ужасным образом толстяка-коротышки, который нарисовало мое воображение во время полета, у него нет ничего общего. Брюнет с легкой сединой на висках, он сразу покоряет меня своей открытой дружеской улыбкой. Вид у него даже более спортивный, чем у меня, а я все же ежедневно хожу на физподготовку для летчиков. Он не курит, и это особенно меня к нему располагает. Вместо сигарет он с каким-то детским удовольствием посасывает ментоловые леденцы.