Неизбежное зло - [7]

— Тогда стоит отправиться туда и забрать их, верно?

— Я собирался этим заняться сразу же после беседы с вами, сэр.

— Что еще вы намерены сделать, капитан?

— Допросить человека по имени Даве — адъютанта принца, дивана Самбалпура. Кажется, между ним и принцем имелась какая-то напряженность. И еще я хочу, чтобы составили и напечатали в завтрашних газетах портрет нападавшего. Если он все еще в городе, возможно, кто-нибудь сумеет его опознать.

Таггерт помолчал, затем решительно указал на дверь:

— Отлично. Так чего вы ждете?

* * *

В противоположном конце коридора находилась комната, откуда, по слухам, открывался лучший вид на город. Изначально там планировали устроить кабинет начальства, но по причине отличного освещения комнату отдали гражданскому художнику-криминалисту, служившему в полицейском департаменте, коротышке-шотландцу по имени Уилсон.

Я постучался и вошел в его владения: панорамное окно, стены увешаны карандашными набросками, большая часть — портреты, в основном мужчин и в основном туземцев. В центре комнаты за наклонным столом сидел Уилсон. Седеющий человек с задиристым характером терьера и страстью к пиву и Библии, истово отдающийся по воскресеньям последней, а прочие вечера посвящая первому. На самом деле именно сочетание этих страстей привело его в Калькутту. После пары-тройки кружек он с радостью поведает вам историю своей жизни — как в юности из честолюбия решил выпить в кабаке «Бон Аккорд» в Глазго строй кружек, поставленных в ряд от одного конца барной стойки до другого, и в результате попал в больницу. А в больнице обрел Бога, и Бог (полагаю, Всевышний так пошутил) велел ему отправляться миссионером в Калькутту, для чего он совершенно не годился, ибо его драчливый характер никак не сочетался с миссионерским духом. В итоге Уилсон расплевался с собратьями и каким-то образом заделался художником в Бенгальской полиции.

— Нечасто встретишь вас здесь, капитан Уиндем, — усмехнулся он, вставая. — И его верный сержант Банерджи! Какой приятный сюрприз. Пришли полюбоваться видом?

— Нам нужен хороший художник, — отозвался я. — Нет такого на примете?

— Угу, очень смешно. Ну, рассказывайте, чего вам надо.

— Нам нужно набросать портрет индийского парня, и очень срочно.

— Вам повезло. Индийские парни — мой конек. А что он натворил, кстати?

— Застрелил принца, — сказал Несокрушим.

— Ого, это серьезно, — важно кивнул Уилсон. — Итак, где ваш свидетель?

— Ты на них смотришь.

Художник недоуменно приподнял бровь, а потом расхохотался:

— Вы двое? Вы были рядом, когда грохнули большую шишку?

Я кивнул.

— И позволили стрелявшему смыться? Ничего себе, Уиндем, несколько беспечное поведение, нет? И что сказал по этому поводу Таггерт?

— Он отнесся философски.

— О да, держу пари, так оно и было. Уверен, он нашел для вас подходящие философские слова. Он, когда зол, бранится, как портовый грузчик.

— А ты откуда знаешь?

— Его кабинет дальше по коридору, дружище. Я слышу! И ты еще называешь себя детективом, парень? Удивляюсь, как он не отправил вас двоих в постовые, проверять лицензии у рикша-валла. Ладно, давайте уже описывайте своего мужика. Если вам двоим нечем заняться, то у меня полно дел.

Я начал описание — борода, пепельный след на лбу.

Уилсон по ходу дела мотал головой:

— То есть вас обвел вокруг пальца жрец? Отличное шоу, джентльмены. Жаль, меня там не было, с удовольствием бы поглядел.

— Этот человек был вооружен, — наставительно произнес Несокрушим.

— Ага, как и твой босс. — И Уилсон указал на меня черным от угля пальцем.

Не прекращая болтать, он набросал портрет, поправляя глаза или волосы согласно нашим подсказкам. Наконец, решив, что рисунок меня удовлетворяет, я констатировал:

— Неплохо.

— Тогда отошлю это в газеты, — сказал Уилсон.

— И в английские, и в бенгальские, — попросил я. — И проверь, не печатают ли в городе газеты из Ориссы.

Уилсон скривился:

— Я художник, помнишь? А вы, два клоуна, вроде бы пока детективы. Вот вы и узнавайте про газеты Ориссы. А я передам это обычным клиентам.

— Спасибо. — И я повернулся к двери.

— Удачи, Уиндем, — пожелал он на прощанье. — А вам, сержант Банерджи, и впрямь пора перестать якшаться с такими, как капитан. Жаль будет узнать, что талант вроде вас вынужден инспектировать гужевые повозки.

* * *

По пути от Лал-базара в «Гранд-отель» Несокрушим молчал, лицо его вытянулось, как бар в Бенгальском клубе. Впрочем, я тоже был не в настроении разговаривать. Неспособность предотвратить убийство, разумеется, не самая приятная тема для беседы.

— Вы хорошо знали принца? — выдержав паузу, все же спросил я.

— Неплохо, — ответил Несокрушим. — Он учился вместе с моим братом в Хэрроу, на несколько классов старше, чем я. А близко познакомились мы, когда оба оказались в Кембридже.

— Вы дружили?

— Не то чтобы, хотя в университете все индийцы в той или иной степени сблизились. Вместе безопаснее и все такое. Ади, может, и принц, но для английских студентов он был просто еще одним «цветным». Боюсь, те годы сильно повлияли на него.

— А вас, похоже, учеба в Англии не слишком ранила.

— Я отлично играл в крикет, — задумчиво проговорил Несокрушим. — Мальчишки не склонны обращать внимание на цвет кожи, если ты можешь запустить крученый мяч в игре против Итона.