Неистовый маркиз - [71]

— Это вы тот самый ребенок?

— Да, вы правы. И я была бы весьма благодарна вам, сэр, если бы вы смогли рассказать мне, как я родилась.

— Не хотите ли присесть? — Мистер Ховард указал на деревянную скамью.

Джулиана села, а Кейн остался стоять рядом; он по-прежнему рассматривал запись в книге, лежавшей на столе. Несмотря на свое скромное одеяние, маркиз даже сейчас являл собой весьма впечатляющее зрелище. Джулиана постоянно чувствовала его присутствие, постоянно ощущала тепло его тела, и в то же время ей казалось, что он ужасно далек от нее.

Проснувшись этим утром в его объятиях, она почувствовала себя по-настоящему счастливой. А его поддержка во время трудного разговора с Фредериком Фиттерборном даже немного смутила ее — у нее возникли опасения, что она вот-вот воспылает к нему любовью.

Но затем он все испортил, разрушил очарование своими жестокими и необоснованными подозрениями в отношении единственного человека, которого она, Джулиана, когда-либо любила.

Сидя рядом с викарием, Джулиана то и дело поглядывала на Кейна. В какой-то момент, словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову и посмотрел на нее. На несколько секунд их взгляды встретились, и Джулиана почувствовала, как подпрыгнуло в груди ее сердце. Однако она все еще злилась на Кейна. Ведь он обвинил ее деда в предательстве!

Тут Кейн снова уткнулся в записи в книге, а мистер Ховард наконец-то заговорил:

— Обычно дилижанс из Бристоля проезжает Грейтфилд не останавливаясь, но в тот январский день он остановился, чтобы высадить женщину — молодую леди, которой пришло время рожать. «Королевский герб» — это всего лишь таверна, в которой нет гостиницы, поэтому хозяин позвал меня. Мы перенесли леди в мой дом, и я пригласил повитуху. Роды у бедняжки были длительными и трудными, но наконец-то родилась девочка. Повитуха сказала, что женщина очень слаба — очевидно, пережила тяжелое душевное потрясение.

У Джулианы на языке крутилась тысяча вопросов, но она не могла собраться с духом и заговорить. Разумеется, она прекрасно понимала: смерть при родах — самое обычное дело. Но все же ей было бы больно услышать, что именно ее рождение убило мать.

— И еще повитуха сказала, — продолжал священник, — что у леди отсутствовало желание жить. Когда же началась лихорадка, у нее не оказалось сил, чтобы с ней справиться. Я пришел к ее одру и пытался хоть как-то приободрить, но она была почти без сознания. Могла только выкрикивать имя Джулиан.

— Это мой отец, — прошептала Джулиана.

— Я так и заключил, — кивнул священник. — Поскольку стало ясно, что она умирает, я постарался приготовить ее к концу. Эта прискорбная истина, должно быть, дошла до нее. И она сообщила имя своего отца, а также попросила меня написать ему.

Джулиана тихонько всхлипнула; она уже задыхалась от слез. Мистер Ховард на несколько секунд умолк и легонько погладил ее по руке. Потом вновь заговорил:

— Так вот, мистер Фиттерборн приехал на следующий день. И он сидел у постели дочери все последние часы ее жизни. А когда она отошла, он организовал ее похороны и крещение ребенка. Ваше крещение, миссис Мертон.

— Это он выбрал для меня имя? — снова всхлипнув, спросила Джулиана.

Мистер Ховард нахмурился.

— Нет-нет, не он. Он хотел назвать вас именем вашей матери, но она попросила, чтобы вас назвали Джулианой. Мистеру Фиттерборну это не очень-то понравилось, но он уступил, внял моим словам о том, что последнюю волю умирающей следует уважить. Я особенно хорошо запомнил это потому, что следующее ее откровение ошеломило меня.

У Джулианы заныло под ложечкой.

— Да-да, я ужасно удивился, когда мистер Фиттерборн сообщил мне, что его дочь не была замужем. Так что отцом ее ребенка оказался бессовестный соблазнитель. У нее было обручальное кольцо, и она назвала повитухе свое имя. Поэтому мы сначала решили, что она — вдова. Но оказалось… — Священник умолк и со вздохом развел руками.

Джулиана опять всхлипнула; ее душили слезы.

— А его имя?.. — прошептала она.

Мистер Ховард несколько секунд подумал, затем покачал головой:

— Нет, не помню. Слишком много времени прошло с тех пор. К тому же… знаете, поскольку ее отец открыл печальную правду, то мне показалось, что имя не имеет значения.

— А может, повитуха помнит? — спросил Кейн. — Мы могли бы задать ей этот вопрос?

— Миссис Смит умерла пять лет назад.

— А может, кто-нибудь из ваших слуг?..

— Я не женат, и у меня совсем мало слуг. А моя экономка, как миссис Смит, ушла из жизни.

Кейн что-то пробурчал себе под нос, причем было очевидно, что сказанное им не следовало произносить в церкви. Слышал ли его мистер Ховард или нет — во всяком случае, он удержался от замечаний.

— Я очень сожалею, мадам, — сказал священник. — У меня не было оснований не верить мистеру Фиттерборну. Ведь он выглядел настоящим джентльменом… Да и зачем бы он стал называть свою дочь… женщиной не очень строгих правил, если бы для этого не было оснований?

Глава 20

Джулиана сидела в ризнице, ожидая Кейна. Мистера Ховарда куда-то позвали, и он ушел, однако любезно разрешил гостье оставаться в церкви столько времени, сколько ей понадобится. Маркиз же отправился в ближайшую таверну — там обычно останавливались форейторы, освежавшие себя напитками.