Неисторический материализм, или Ананасы для врага народа - [4]

– Это район возле гостиницы «Плес», – объяснил он.

– Ага! – с умным видом сказал Сергей, ожидая, что кто-нибудь ему объяснит, зачем он должен созерцать какой-то двор, даже если он и расположен возле гостиницы «Плес».

Эта гостиница располагалась в самом центре их небольшого научного городка. Маститые ученые, когда они уже вполне могли обойтись без дискотек и столичной суеты и хотели сосредоточиться целиком на семье, внуках и науке, – то есть науке, семье и внуках, – съезжались сюда, в маленький городок Средневолжск на берегу Волги, и в провинциальной тишине рождали гениальные идеи, жертвой одной из которых предстояло стать Сергею.

– Кстати, – недоуменно сказал Сергей. – Откуда у «Плеса» такой двор? Там же с одной стороны – стоянка, а с другой – рынок…

Андрей и Анатолий Васильевич не отрываясь смотрели на экран.

– А почему там зима? – опять спросил Сергей. – Сейчас же июль месяц.

Во дворе появилась толстая тетка в черном пальто с каракулевым воротником, которое туго обтягивало ее фигуру, как бы сложенную из трех пуховых подушек. В руках она несла кожаную бесформенную кошелку. Следом за ней шел мужчина в коротком черном пальто, каракулевой шапке пирожком и широченных брюках.

– Посидим немного, – обратилась к нему женщина и уселась на скамейку возле подъезда.

– Ну и чего вы на них уставились? – напомнил о себе Сергей.

Анатолий Васильевич с сожалением оторвался от экрана.

– Этого двора больше не существует, – сказал он. – И этих людей – тоже.

– А… как же… как мы их видим тогда? – робко спросил Сергей.

– Это Андрей там установил скрытые видеокамеры. Поэтому сейчас мы можем выбрать такой момент для перемещения, когда нас никто не видит. Андрею было труднее, чем вам.

– Так ты там был? – спросил Сергей Андрея несколько ревниво. Он уже начал привыкать к тому, что его миссия будет уникальной, и ему в голову начала закрадываться смелая мысль, что он мог бы обойтись в этом деле без конкурентов.

– Андрей, – обратился к нему Анатолий Васильевич. – Покажи ему, как перемещаться.

– Сейчас, – кивнул Андрей. – Эти двое уйдут… А, собственно, ладно. Найду где-нибудь уголок.

Он неторопливо снял висевший в углу песочного цвета тулуп, напялил цигейковую шапку, подошел к экрану и внимательно посмотрел на него.

– Ты чего оделся, как бомж? – удивленно спросил Сергей, забыв, что он обиделся на Андрея. – Давай я тебе из дома хоть шапку приличную принесу.

Андрей скроил презрительную гримасу:

– Шапка – как раз по моде. Лопух, – не удержавшись, добавил он, нажал правой рукой на запястье левой – и исчез.

Сергей начал было вертеть головой, но Анатолий Васильевич указал на экран. Прошло секунд тридцать, и Андрей вошел во двор со стороны улицы. Он молча прошел мимо сидящей на скамейке пары, вошел в подъезд и… оказался на кресле рядом с Сергеем, в нелепом тулупе, пахнущий морозом.

– Ты… как… – бормотал Сергей. – Ты... почему…

– Могу еще раз, – пожал плечами Андрей, снова нажал на левое запястье и через несколько секунд не спеша выходил из не существующего ныне подъезда давно снесенного дома навстречу давно ушедшим в мир иной людям, сидящим на давно превратившейся в труху скамейке. От этой мысли у Сергея закружилась голова.

– Ладно! – сказал он решительно и протянул руку. – Вшивайте ваш диск.

Обрадованный Андрей тут же воспылал к Сергею необыкновенной нежностью и любовью. Они с Барсовым, заботливо поддерживая его под руки, – их заботливость не уменьшалась от того, что Сергей сердито вырывался и убеждал их, что он пока отлично себя чувствует, – потащили его в глубь лаборатории, где его перехватили кокетливые девушки и усадили в кресло. Анатолий Васильевич тут же испарился – видимо, руководить, – а Андрей засунул диск в жужжащий шкафчик, который замигал зелеными, желтыми и голубыми лампочками, потом зарычал и выбросил из себя закрытый ящичек с отверстием, куда девушки нежно вложили левую руку Сергея.

– Да не бойся, тебе еще никто ничего не вшивает, – успокоил Андрей, глядя на задергавшегося Сергея. – Биоэнергетическое поле твое снимаем. И переносим на диск.

Шкафчик перешел на жалобный писк и замолчал.

– Все поле сняли? – тревожно спросил Сергей.

– Сейчас проверим, – сказал Андрей, вытащил диск и положил его на маленькую подставку перед компьютером.

В подставке оказался разъем для шнура, который Андрей тут же подключил. Один шнур тянулся к ящичку, другой – к компьютеру, а третий, самый толстый, к большому металлическому сейфу, который стоял в углу лаборатории. На экране оказался все тот же заснеженный дворик. Он был пуст. Андрей удовлетворенно кивнул, нажал какую-то кнопку – и диск исчез. На экране что-то мелькнуло, Андрей чертыхнулся, судорожно нажал на ту же кнопку – и диск появился снова, а вместе с ним появилась невероятно грязная, лохматая собака, которая и держала этот диск в зубах. Собака встряхнулась, разбрызгивая вокруг себя мокрый снег, и, оскалившись, утробно зарычала на завизжавших девушек.

– Песик, – заискивающе сказал Андрей. – Хороший песик. Отдай, сволочь, диск.

Хороший песик диск отдавать не соглашался. Перенос из января пятьдесят третьего года в жаркий июль 200...  не самым лучшим образом подействовал на его расположение духа.