Нехилый камешек - [12]

И чтобы окончательно добить болвана, я как ревнивый неандерталец притягиваю ее за талию, поворачиваю к себе и еще раз крепко целую.

А через мгновение подхватываю Шарлотту и, помахав на прощание ее бывшему, захожу в подъезд.

Не уверен, что шокировало ее сильнее: мои слова или действия, а может собственное весьма спонтанное решение – но когда мы оказываемся в лифте, она поворачивается и счастливо пожимает плечами.

– Похоже я заделаюсь твоей невестой на ближайшую неделю, Мамонтенок. В два у нас поход за кольцом, а до этого тебя ждет полный допрос.

В данную секунду я бы тоже хотел допросить тебя с пристрастием. Но твой вариант тоже неплох.

* * *

Моя излюбленная сфера деятельности - в спальне. Это моя обитель, где я полновластный хозяин. Не удивительно, что Шарлотта попросила подождать здесь. Я должен быть спокоен как удав, но почему-то взвинчен до предела.

Вероятно, причиной всему то, что от обнаженного тела меня отделяют считанные метры.

Шарлотта принимает душ, а квартиры в Нью-Йорке размером с наперсток, как их не обставляй.

Нет, вы только представьте: мокрая, обнаженная, шикарная женщина в радиусе трех метров.

Всем ясно? Ладно. Идем дальше.

Я поднимаю с небесно-голубого столика фотографию в рамке. Собака ее родителей. Пушистый коричневый пес, какая-то помесь. Полностью сосредотачиваюсь на фотке. Рассматриваю детали. Хвост. Уши. Отлично, фото сделало свое дело. Я перестаю думать о голой женщине и том, как здорово она целуется.

Или насколько сильно мне это понравилось.

Какого хрена меня так проняло?

Идиот, конечно тебе понравилось. Ты гетеросексуал, которого поцеловала красотка. Понятное дело ты в восторге, а иначе был бы глупцом. Конец истории. Это ничего не значит. Прекращай мусолить детали.

Тем более Шарлотта выключила воду в душе.

А может, она забыла полотенце. Дверь сейчас откроется, и она попросит меня принести его.

Я бью себя по лбу.

Соберись, Холидэй.

Я ставлю фотографию обратно на столик, делаю глубокий вдох и расправляю плечи. Дверь со скрипом открывается. Шарлотта выходит из ванной, обернутая лишь пушистым белоснежным полотенцем, узелок закреплен чуть выше ложбинки груди.

– Ты, наверное, удивился, почему я попросила тебя подождать меня в спальне, а не в гостиной, – говорит она весьма буднично.

Ума не приложу, как она умудряется говорить так, словно мы занимаемся бизнес-сделкой, в то время как капелька воды скатывается вниз по ее голым ножкам. Но я кремень и справлюсь с этим. Моя лучшая подруга ни капельки меня не заводит. Вот только мой член совсем другого мнения. Гребаный предатель.

– Меня посещала эта мысль, – отвечаю я, прислоняясь к комоду, как ни в чем не бывало.

– Если ты мой жених, то должен в порядке вещей относиться к моему обнаженному виду, – говорит она, кивком подчеркивая свои слова.

Вот черт, она собирается сделать это. Планирует сбросить полотенце и попрактиковаться в сексе. Я самый удачливый парень на Земле.

Минуточку. Нет, я не могу переспать со своей лучшей подругой. Без вариантов. Я не могу трахнуть Шарлотту. Даже если она швырнет полотенце на пол и станет умолять об этом.

Сцепляю пальцы замком за спиной, чтобы не дать волю похотливым ручонкам.

– Ладненько, ты планируешь пройтись передо мной голышом, – говорю я и делаю все возможное, чтобы говорить также хладнокровно, как и она, а для этого мне требуется вагон терпения и времени.

– Нет. Я говорю о самой идее, – поправляет она.

Я укоризненно поглядываю на нее.

– Мне эта «идея» кажется весьма реальной.

– Ладно, сдаюсь. Разница не особо велика, и это часть тестового задания.

– А разве это похоже на экзамен?

Она проходит мимо меня, и наши руки слегка соприкасаются. Шарлотта открывает верхний ящик комода.

– Да. Только больше практика, а не теория.

– С чего ты решила, что нам придется ходить голыми перед мистером Офферманом? Это не реалити-шоу о фальшивой помолвке, где мы должны продемонстрировать определенные умения при прохождении испытаний. Ты же насчет этого в курсе?

Она кивает и роется в ящике:

– В курсе. Мне кажется, нам придется пройти через «Игры новобрачных[5]».

– И в этой версии мы узнаем, привык ли я к мысли о тебе голой и наоборот?

От моего последнего слова у Шарлотты перехватывает дыхание.

И я не знаю, как воспринимать эту реакцию… Такое чувство, будто она представила меня голышом и ее это завело.

Шарлотта поворачивается ко мне и держит в каждой руке по трусикам.

– Быстро. Тебе нравится, когда твоя невеста носит черные кружевные стринги? – она трясет клочком шелковистой безбожно сексуальной ткани.

Мое лицо словно объято пламенем. Откуда, черт побери, у Шарлотты такое белье?

– Или тебе больше по душе белое бикини? – Она машет белыми трусиками, и я вижу лишь крошечный ажурный прозрачный треугольник.

Забудьте о пламени. Я оказался в гребаном аду, узнав об этом белье. Белые трусики почти ничего не скрывают.

Господи помилуй.

Если бы женщина, с которой я встречаюсь, одела бы такие трусики, то их бы давно на ней не было. Я бы стянул их зубами. Это выше моего контроля. От вида ее белья кровь в жилах закипела как раскаленная ртуть.

Склонив голову, Шарлотта бросает на меня выжидающий взгляд.