Нефть! - [9]

Теперь они ехали очень осторожно, пока не миновали тех мест, где могли опасаться засады, а потом прибавили ходу и покатили по широкому бульвару, под названием «Миссионерская дорога», вдоль которой на высоких столбах висели бронзовые колокольчики. Эта часть пути изобиловала живописными названиями вроде: «Дорога Чертова сада», «Граница Кругосветной поездки», «Вершина Весенней горы», «Дорога Снежной бухты», «Дорога Фигового дерева», «Заячьего следа» и пр. и пр. Была также и «Телеграфная дорога», — название, взволновавшее мальчика, так как он читал, как во время одной гражданской войны сражались за обладание «Телеграфной дорогой», и, когда они по ней ехали, он представлял себе отряды пехоты, прятавшиеся в кустах, и мчавшуюся по полям кавалерию; он не мог усидеть спокойно на месте и не замечал, что толкает отца. «В чем дело? Что с тобой?» — спрашивал тот. «Ничего, папочка, я просто так, думал о чем-то». — «Забавный ребенок. Не может не фантазировать».

Встречались также и испанские названия, ревностно охраняемые благочестивыми жителями. Бэнни понимал их, потому что учился по-испански, так как ему предстояло впоследствии иметь дело с рабочими-мексиканцами. «El Camino Real» — означало «Королевскую Большую дорогу». «Verdugo Canon» — означало «Палач».

— Что здесь произошло, папочка? — спрашивал Бэнни. Но папочка не знал истории. Он разделял в этом отношении мнение одного из фабрикантов рекламированных автомобилей национального производства, что история, в большинстве случаев, сущая ерунда.

VII

Дорога, залитая асфальтом, накалилась от зноя и сверкала пред вами, точно широкий водяной поток. По обеим ее сторонам тянулись апельсинные рощи: в темно-зеленой глянцевитой листве горели золотом плоды последнего урожая и белели снежные хлопья нового цветения — нежные цветы новых завязей, и с каждым дуновением ветра до вас доносился их упоительный, сладкий аромат. Дальше шли ореховые рощи — ветвистые деревья с широкими листьями, бросавшие густую тень на тщательно разрыхленную под ними землю. За ними целые изгороди из роз в восемь и десять футов вышиною, сплошь покрытые цветами. Еще дальше — высокие тонкие эвкалипты с длинными узкими листьями, со странной чешуйчатой корой, которая отваливается большими кусками и оставляет стволы голыми.

Теперь вам надо было замедлить ход и быть начеку, так как здесь пересекались несколько дорог и вам все время приходилось лавировать и делать ряд тонких расчетов, чтобы не столкнуться с мчащимся на вас автомобилем, и при этом так, чтобы не быть в следующий затем момент перерезанным надвое тем автомобилем, который мчался на вас сбоку.

Было страшно интересно следить за тем, как папочка справлялся со всеми этими трудностями, и, догадываясь о его намерениях, смотреть, с каким искусством он приводит их в исполнение.

Города попадались через каждые пять-десять минут, и вам приходилось все время сообразоваться с той скоростью, которая допускалась при въезде и выезде из каждого города и которая могла бы привести в уныние самую неповоротливую черепаху. Автомобильная дорога шла по главной улице каждого города, — отец полагал, что на этом настояли хозяева магазинов, рассчитывая, что вы выйдете из экипажа и что-нибудь купите. Если бы ваша дорога проходила по окраинам города, чтобы избежать большого скопления экипажей на главной улице, то все эти торговцы перекочевали бы туда. Порой они делали надписи, указывавшие, что ваша дорога поворачивает в ту или другую сторону, — чтобы привлечь автомобилиста в другую торговую улицу, — а когда вы доезжали до ее конца, то видели другую надпись, заставлявшую вас возвращаться назад на вашу прежнюю дорогу. Отец относился к таким уловкам с благодушной снисходительностью человека, который готов посмотреть, как попадутся в ловушку другие, но который не попадется в нее сам.

Обычно каждый город состоял из нескольких десятков, сотен или тысяч безукоризненно правильных прямоугольных кварталов, разделенных на безукоризненно правильные прямоугольные участки, и в каждом из них находился домик новейшей конструкции с зеленой лужайкой перед окнами и хозяйкой дома, поливающей эту лужайку.

На городских окраинах находились еще свободные площади, подразделенные на участки и украшенные красными и желтыми флагами, весело развевающимися по ветру, а затем красные и желтые плакаты с целым рядом вопросов и ответов. Все они отличались крайней категоричностью и краткостью. Так, например: «Газ? — Есть». «Вода? — Самая лучшая». «Освещение? — Прекрасное». «Школы? — Строятся». «Виды? — Заткнут за пояс альпийские» и т. д. Тут же, у дороги, маленькое бюро, или попросту палатка, и перед ней подвижной молодой человек с блокнотом и универсальным пером, готовый после минутного разговора написать вам контракт на продажу участка. Хозяева этих дополнительных участков приобрели их по тысяче долларов за акр, но стоило им развесить свои флаги и устроить палатку, как каждый акр возрос до 1675 долларов. Это объяснил мальчику отец с обычной своей снисходительностью. Да, это была замечательная страна.

Теперь они находились на окраинах Энджел-Сити. Здесь тоже продавались участки, и уже без «всяких ограничений», т. е., другими словами, вы могли построить здесь любой дом и отдать его внаймы людям любой национальности и окраски. В результате получилось скопище жалких лачужек, похожих на какой-то безобразный нарост.