Нефритовая война - [28]

Надежные источники утверждали, что он диабетик, у его матери эта болезнь возникла после сорока, отчего она и скончалась. Запуньо был в свободной рубашке из желтого шелка, на шее повязан бледно-голубой платок, над сухими губами топорщились тонкие усики. Он был похож на типичного увиванца, грубоватого управляющего на плантации, но все знали, что Запуньо наполовину кеконец. Отцовская кровь и небольшая доза СН-1 вместе с ежедневной инъекцией инсулина обеспечивали ему необходимую для работы переносимость нефрита. Но сам он нефрит не носил.

Напротив Запуньо и его сыновей стоял единственный стул и прибор. Хило опустился на стул. Тар отошел в уголок, а четверо Зеленых костей встали за спиной Колосса, внимательно наблюдая. Баруканы, телохранители Запуньо, заняли аналогичные позиции за своим боссом. Хило не мог сдержать улыбку при виде такой картины: два человека сидят друг перед другом за столом, уставленным тарелками с тропическими фруктами, маринованными овощами и копченостями, а десяток хорошо вооруженных охранников молча стоят рядом. Запуньо обставил встречу таким образом, будто она проходит между королями одного ранга. Но, учитывая сидящих рядом с ним сыновей, увиванец показывал, что правит здесь он.

Подошел слуга и наполнил бокалы водой с лимоном. Хило не притронулся ни к еде, ни к воде, не потому что Запуньо мог его отравить, а потому что не доверял системе очистки воды на Увивах. Он откинулся на спинку стула.

– Где Тейцзе?

Запуньо поковырялся в четвертинке папайи серебряной ложечкой.

– Надо полагать, развлекается в бассейне. – Он положил ложку с розовой мякотью в рот, проглотил и промокнул уголок губ шейным платком. – Ваш кузен умеет хорошо провести время. Вы в курсе, как он влез в проблемы с полицией? Сначала пришел в ночной клуб, надев нефрит, а здесь это запрещено. Потом попытался в один вечер снять трех женщин, а положено только двух. Ему повезло, что я услышал о его неприятностях. Болезни в местных тюрьмах могут прикончить человека прежде, чем он предстанет перед судом. Мне бы не хотелось, чтобы подобное неудачное стечение обстоятельств испортило отношения между нашими странами.

– Можете засунуть его обратно в камеру, лично мне плевать, – отозвался Хило, – просто не могу смотреть на рыдания его матери. Судя по всей этой словесной эквилибристике, предпринятой, чтобы поговорить со мной лично, вы явно считаете, будто нам есть что обсудить. Я приехал сюда из любопытства – мне интересно, что стервятник вроде вас может сказать Колоссу.

Хило ожидал, что контрабандист разозлится, хотя бы окрысится, но Запуньо лишь кивнул, как будто именно этого и ожидал.

– Вы, Зеленые кости, мыслите по-старому, – ответил он, сверля Хило маленькими, как у жука, глазками. – Наверное, кое-кто на Кеконе до сих пор думает, что нефрит – дар небес, а вы – потомки Цзеншу и ближе всех народов находитесь к богам. Я слышал эти россказни собственными ушами. Вы так цепляетесь за нефрит, так крепко, будто вросли в него душами. Вместо того чтобы мыслить шире – о том, как вы можете разделить этот чудесный дар с остальным миром.

– Именно этим вы и занимаетесь, – с иронией произнес Хило. – Делитесь с миром нефритом.

– Я предприниматель. Я вижу спрос и удовлетворяю его. Если на что-то есть спрос и обычные поставщики его не покрывают, конечно, возникнет возможность для бизнеса. Мой отец-кеконец ничего не дал ни моей матери, ни мне, только боль и печали, но благодаря ему я научился тому, как за себя постоять. А от дорогой мамули я научился делиться тем малым, что имею. Вот почему я хотел с вами поговорить.

Хило посмотрел на сверкающее озеро и задумался, сколько денег, заработанных на черном рынке нефрита, ушло на строительство этого оазиса в холмах, чтобы создать и вооружить поместье, платить всей обслуге. Запуньо называл свою организацию Ти Пасуйга – «племя» по-увивански. Его подчиненные носили нефрит и приносили ему клятву в верности. Может, контрабандист и презирает кеконские традиции, но это не мешает ему использовать их в своих целях. Хило снова повернулся к столу.

– Вы бросили мне наживку, чтобы сделать деловое предложение. Так делайте его.

Запуньо положил в тарелку несколько маринованных фасолин и ломтиков баклажана.

– Мое предприятие, как и любое другое, основывается на людях. Но трудно найти работников, когда Зеленые кости быстро убивают всех, кто пытается вывезти из страны хоть крошку нефрита. Такой могущественный клан, как Равнинный, может заняться более важными делами. Вам нужно охранять свои территории в Жанлуне от врагов, а для этого необходимы деньги и люди. Так зачем тратить силы, борясь с тем, что никому не мешает? Нет причин ополчаться друг на друга. Я не жаден. Я родился в бедности, даже сейчас довольствуюсь крохами с Кекона и готов ими делиться.

Хило кивнул.

– Вы хотите, чтобы я перестал убивать ваших каменных рыбок в обмен на долю с прибыли на черном рынке нефрита, которую вы имеете, контрабандой вывозя камни с наших берегов.

– Вы ведь получаете дань от всякого рода предприятий, Коул Хило. Разве вы свысока смотрите на деньги от борделя, в отличие от денег бакалейщика? Кекон продает нефрит правительству Эспении и ее союзникам, чем их деньги лучше моих?