Нефертити. «Книга мертвых» - [99]

— Но вам наверняка захотелось бы узнать, что внутри?

— Не следует открывать ящик с мечтами.

Я мгновение раздумывал над этим.

— Но тогда вы никогда не узнаете, пуст он или полон.

— Нет, — сказала она. — Никогда не узнаешь. Но все равно это твой выбор.

Постепенно мои мысли вернулись к настоящему.

— Мы могли бы добраться до реки и раздобыть лодку.

Она покачала головой:

— И куда потом плыть? Мы должны вернуться в город. Все ночные твари совместными усилиями составляют заговоры и предательства. Я представляю, как змеи оттачивают зубы и наполняют ядом рты. Мир заявляет на нас свои права, и мы не должны говорить «нет».

Она, разумеется, была права. Буря, как ничто другое, нанесла удар по престижу их семьи и сделала ее открытой для нападения. Если они собирались выжить, им нужно было показаться и восстановить свой авторитет. Но ценой какого риска?

— Позвольте спросить, как вы собираетесь это сделать? Они скажут, что буря была божественным судом над вами обоими.

Нефертити засмеялась.

— О чем никогда не думаешь, так это о той силе, что рушит твои великие мечты, планы и видения.

Глаза ее блестели отнюдь не от любопытства и веселья. Все, что она сделала, казалось теперь напрасным. Все, чего она достигла, было уничтожено бурей, которая словно очистила игровую доску, делая возможными множество новых и непредвиденных событий.

— Вероятно, вы могли бы приказать поэту переписать историю сегодняшнего дня, чтобы в итоге сделать бурю частью вашего грандиозного плана. Гимн Победы над бурей. Царица во славе возвращается из потустороннего мира, бог хаоса пытается покорить ее, но его сила не может ни снести город Атона, ни напугать царицу.

— Сейчас мне страшно.

Мгновение она смотрела на меня. Больше всего на свете мне захотелось обнять ее — ее, которая сидела, крепко обхватив колени, чтобы согреться… или унять дрожь. Мое сердце вдруг не к месту заколотилось и затрепыхалось, как у школьника. Она была так близко. В прохладном ночном воздухе я чувствовал тепло, исходившее от ее кожи, видел в темноте власть ее глаз. Она была далекой и печальной. Я протянул руку и позволил себе нежно коснуться ее ладони, боясь, что горы заворчат и звезды попадают с неба. Но ничего такого не случилось. Царица не шевельнулась. Сейчас я думаю, что на мгновение у нее перехватило дыхание. Мы просидели так несколько долгих минут. Потом, как мне показалось, с неохотой, она вытащила свою ладонь из-под моей.

Именно тогда я услышал рядом, на склоне под нами, очень слабый шорох песка о мелкие камешки. Я подумал, что пробежал дикий кролик, но это был не он. Я посмотрел на Хети — он на что-то указывал. Я медленно поднялся и попятился ко входу в гробницу, стараясь не произвести ни звука и заслонить царицу от того, что могло появиться из темноты. Снова слабый шорох, потом ясно различимые шаги уже ближе на склоне, нога, ищущая опору. Но незнакомец оставался в царстве теней. Мы стояли у входа в гробницу, давшую нам временное убежище; кроме как кинжалами, защититься нам было нечем. Я подтолкнул царицу назад, в темноту гробницы, и стал ждать.

На склоне поднялась тень. Она задыхалась. Я немедленно узнал очертания массивного, мощного тела, грубый абрис головы. Узнал я и темную пыхтевшую тушу, следовавшую за ним, преданную и безгласную.

— Странное место для ночлега. — Голос Маху звучал напряженно. Он старался скрыть одышку.

— Мы только что смотрели на звезды, — отозвался я.

— Мог бы воспользоваться их помощью. Где они? Все целы?

— Почему вы спрашиваете меня?

Тут мимо меня с лампой скользнула вперед Нефертити. На лице Маху отразилось облегчение, и он сразу же неуклюже опустился на колени, как чудовище перед ребенком.

— Я возношу благодарственные молитвы Атону за благополучное возвращение царицы, — сказал он.

— Я слушаю твое донесение.

— Могу ли я предстать перед нашим Владыкой?

— Он отдыхает.

— Но… — с несчастным видом начал Маху.

— Он чувствует себя хорошо, — настойчиво повторила царица.

В ее поведении сквозила непреклонность. Маху был застигнут врасплох. Последовало мгновение напряженного безмолвия, во время которого Нефертити ничего не выдала, и затем он кивнул, но пока не сдался.

— Этот человек должен уйти. Теперь я несу ответственность. — Он указал на меня, его взгляд был полон отвращения. Столкновение с Эйе все еще вызывало у него жгучую боль. Отлично.

— Почему? Он защитил и спас меня, привел царскую семью в убежище; он хорошо справился. А чего ты достиг? Что такого ты хочешь нам сказать, чего ему не следует слышать?

Трудно было не улыбнуться. Не очень-то я и постарался.

Голова Маху нервно повернулась на могучих плечах. Он был похож на павиана, запертого в клетке и ищущего спасения. Он все еще был для меня опасен. Через минуту он яростно накинется на меня. Но Нефертити оставалась неумолимой и совершенной.

— Говори, — приказала она.

— В городе хаос, — сказал Маху. — Великая река забита судами. Все, кто может, уезжают. Палаточный городок снесло. Строительные леса обрушились, убивая горожан и перегораживая улицы. Многие продуктовые склады засыпаны песком. Вырытые колодцы загрязнены. Запас пресной воды ненадежен. В результате паники имеется много погибших. — Он замялся. Очевидно, более серьезная часть доклада еще должна была последовать.