Нефертити. «Книга мертвых» - [97]

Мы не могли оставаться здесь в жару и при свете дня. Нам требовалось убежище, вода, пища и план. В одной стороне лежал город, но он сулил огромную опасность. Все враждебные силы поспешат воспользоваться страшной бурей, которая означала суд бога, катастрофический провал Празднества и удар по авторитету и власти Эхнатона. Я вспомнил сосредоточенное лицо Хоремхеба. Он немедленно наживется на создавшейся ситуации. В другой стороне лежала пустыня, не предлагая ничего, кроме духов и смерти. Нам оставалось лишь поискать укрытия в одной из гробниц, вырубленных в скалах, предпочтительнее в той, что поближе к реке, а затем использовать реку как средство спасения. Но куда бежать? Я оборвал эту мысль. В настоящий момент времени для подобных размышлений не было. Они придут потом.

— У рабочих в гробнице, наверное, есть небольшой запас воды и еды, — сказал я. — Мы наконец-то сможем передохнуть.

Нефертити кивнула.

Мы двинулись по направлению к северным скалам, как можно дальше обходя границы города. Хети, Сенет и я несли на плечах младших девочек, дочери постарше шли сами. Теперь Нефертити пела им как мать, а их отец продолжал бормотать себе под нос, плетясь позади всех. Меритатон, надувшись, шагала рядом с ним. Вот как выглядела царская семья к вечеру этого странного дня.

К тому времени как мы достигли гробниц, солнце снова садилось за далекие западные скалы. Наши удлинившиеся тени тащились и спотыкались позади нас. Девочки страдали от жажды, даже старшие умолкли, а младшие задремали. Мы остановились у песчаных пандусов, которые вели ко входам в гробницы, находившиеся на высоте приблизительно пятидесяти локтей от подножия скалы. Некоторые из них, с колоннами и дверными проемами, были почти закончены, в других лишь низкие деревянные ворота ограждали незавершенные плоды тяжкого труда. Сняв спящих девочек с плеч, мы с Хети быстро и молча взбежали по пандусам — проверить, действительно ли гробницы пусты. Мы переходили из помещения в помещение, но там никого не было. Только груды инструментов и, по счастью, горшки с относительно свежей водой.

— Выберите гробницу, — попросил я царицу.

Она, не улыбнувшись, указала на самую западную. Вход в нее был по колено завален песком и грязью. Мы ступили в эту маленькую внутреннюю пустыню, пройдя под притолокой, на которой еще не было выбито имя, и вошли в большую квадратную комнату высотой примерно локтей двадцать. Вот, значит, на что тратят свои средства богатые. Помещение было очень большим, прекрасных пропорций; высеченное в скале, оно, должно быть, потребовало труда многих умелых рабочих на протяжении нескольких лет. Потолок поддерживался лесом мощных колонн, полностью белых, за исключением средней части с раскрашенной резьбой. Расписные сцены на стенах не были закончены, и на каждой стене выделялись резные изображения царской семьи, поклоняющейся Атону, и другой семьи — коленопреклоненных мужчины и женщины, — в свою очередь, поклоняющейся семье фараона.

Я повнимательнее присмотрелся к лицу богатого мужчины, местом вечного упокоения которого станет эта гробница. Оно было очень знакомо. И затем я вдруг понял, в чьей гробнице мы находимся, — Эйе. Я посмотрел на Нефертити. Она же смотрела не на стены, а на последний золотой свет вечера, падающий прямо в главную дверь. Она выбрала это место. Она хотела сюда прийти.

41

Последний свет сменялся темнотой. Царица сидела снаружи и наблюдала, обняв дремлющих дочерей; ее золотой наряд потускнел, пыль и песок испачкали его. Зябнувшая, несмотря на вечернюю жару, Сенет расположилась рядом. Меритатон не спала и сидела несколько поодаль, глядя не на закат, а в землю. Нефертити посмотрела на нее, но, по-видимому, решила оставить в покое. Эхнатон остался в гробнице, свернувшись калачиком на соломенном тюфяке в темном углу.

Мы с Хети нашли лампы и небольшой запас крученых фитилей.

— Они добавляют в масло соль, — сказал Хети беспричинным шепотом. Возможно, потому, что мы находились в присутствии Эхнатона; возможно, потому, что не хотели услышать собственные голоса, глухо звучащие в гробнице.

— Зачем?

— Чтобы фитиль не коптил и не портил роспись на потолке. Посмотрите.

Он поднялся по лестнице, прислоненной к резной колонне, и в свете лампы появилась золотая звездная дорожка — небесное царство богини Нут — на фоне безмятежного индиго ночи. На мгновение он показался мне запыленным молодым богом среди своих созвездий, мягко покачивающим в руке солнце; на лице его играла улыбка удивления своим творением. Я увидел, что Эхнатон тоже повернулся и смотрит на старое представление о создании мира, изображенное на потолке.

Минуту помолчав, я сказал Хети:

— А теперь спускайся.

Сияние спустилось на наш уровень смертных, и Хети снова стал самим собой.

— Фитилей у нас всего на несколько часов, — сказал я. — Есть вода и немного хлеба, но больше я ничего не нахожу.

Хети кивнул в сторону темной фигуры Эхнатона, который снова отвернулся от света к темной стене.

— Что мы собираемся делать с?..

Я пожал плечами, не имея ни малейшего представления. Слишком большая проблема, чтобы мне ее решать.

— Подай мне воды, — позвал из тени Эхнатон.