Недожитая жизнь - [31]

Было без пяти минут двенадцать, когда в Базеле они пересекли границу.

— Где мы? — растерянно спросила она, протирая глаза и потягиваясь.

— Нам нужно сделать пересадку, — ответил он.

На швейцарском вокзале они перешли на другую платформу, в конце крытой галереи. Хотя светило солнце, ледяной ветер продувал пассаж насквозь, и они зябко подняли воротники курток. На земле сидел аккордеонист, глаза у него были закрыты.

— Он играет вслепую, — сказала Айсе, ненадолго остановилась и бросила монетку в раскрытый футляр. Но Кристиан нетерпеливо взял ее за руку и поспешил с ней подняться к путям. В глубине платформы находился грузовой лифт, в который какой-то молодой человек перекладывал почтовые посылки. Заметив Кристиана и Айсе, он, улыбаясь, поднял руку, как будто приветствуя их.

— Кто это? — спросила она.

— Не обращай внимания, пойдем, — ответил Кристиан и быстро подтолкнул ее по ступенькам в поезд.

Поезд был уже почти целиком заполнен пассажирами, но в одном купе, где сидела громко разговаривающая итальянская семья, они все-таки нашли для себя два места Итальянцы приветливо кивнули им и еще более громогласно продолжили диалог. Маленький мальчик помчался по проходу, в конце вагона развернулся, с пронзительным криком прибежал обратно в купе и вскарабкался матери на колени. Та пересадила его на сиденье и распаковала кулек с хлебом, сыром и фруктами. Как само собой разумеющееся она протянула салфетки и Кристиану с Айсе, которые с голодной благодарностью приняли угощение. Они сидели напротив друг друга и в молчаливом согласии соприкасались ногами. Мать очистила ножом апельсины. Аромат распространился по всему купе. Мальчишка встал перед Айсе и спросил ее о чем-то — она не поняла. Вместо ответа она сложила из салфетки птицу, которую протянула ему. Он тут же забрался на сиденье.

— Марко, посиди спокойно! — по-итальянски крикнула мать, но тот уже открыл окно и запустил бумажную птицу; от восторга он захлопал в ладоши и принялся скакать на сиденье.

Кристиан тоже сделал птицу и подарил Марко, который с ликованием тут же отравил ее летать. В конце концов Айсе извела все салфетки на бумажных птиц, которые одна за другой выпархивали из окна поезда, и встречный ветер уносил их прочь.

Ближе к вечеру они прибыли в Беллинцону[9].

— Всего хорошего! — крикнула вслед им мать, а Марко заплакал и брыкался у нее на руках, когда Кристиан и Айсе спешили покинуть вагон, чтобы не опоздать на следующий поезд.

Здесь было теплее, воздух был таким ласковым, что они сняли куртки и повязали их вокруг бедер. К северу от Локарно темно-зеленой массой поднимались горы, они переплавлялись в гигантский хребет, который принимал на себя ветер и защищал от него этот небольшой город на озере[10]. Огромная чаша озера, обрамленная деревеньками и холмами, простиралась между отрогами Альпийских гор далеко на юг. Взявшись за руки, Кристиан и Айсе пошли вдоль берега. К западу от них находился Пьемонт, к востоку — Ломбардия; небольшая водная прогулка — и вот уже Италия. Пальмы и кусты олеандра окаймляли прогулочный маршрут, а на газоне расположились любовные парочки и люди, которые читали, спали или разговаривали по телефону, глядя при этом на водную гладь. Парусные и гребные лодки бороздили озеро, а у дебаркадеров поджидали пассажиров маленькие экскурсионные пароходики. Кристиан и Айсе проходили мимо одного из этих причальных мостиков, когда там как раз собралась группа молодых людей.

— Поехали с нами в Италию! — крикнул один. Они остановились и с тоской наблюдали, как те весело поднимались на палубу.

— Идем, нам нужно двигаться дальше, пока не село солнце, — сказал Кристиан и указал в сторону гор, вздымавшихся могуче и мрачно. Они с сожалением повернулись спиной к озеру.

На автобусной станции Айсе перечитала каждый указатель и названия всех деревень, но так и не вспомнила, в какой именно она жила в детстве.

— Как нам подняться в горы? — спросил Кристиан водителя автобуса, сидевшего за рулем и читавшего газету.

— Здесь все автобусы идут вверх, — ворчливо ответил тот, не отрываясь от чтения.

В конце концов они сели в первый попавшийся автобус на заднее сиденье, даже не представляя, куда он их завезет. Вскоре озеро скрылось за густыми каштановыми лесами. Они ехали по склону глубокого ущелья, по дну которого, изгибаясь и петляя, струилась река. Местами она сужалась, и вода в ней становилась темно-зеленой; потом снова широко разливалась и обнажала большие белые валуны, на которых, греясь на солнышке, лежали и сидели люди. Они махали руками, когда автобус проезжал мимо, и детишки, которые на надувных матрацах или на больших черных автомобильных камерах стремительно неслись вниз по течению, визжали еще громче.

Автобус все дальше и дальше углублялся в темные долины, проезжая мимо домов с серебристо-серыми шиферными крышами. Эти дома на крутых склонах, щедро увитых виноградной лозой, образовывали небольшие деревни. Водопад из расселины в скале обрушивался с высоты вниз, струи его с рокотом падали в пугающей близости от окон автобуса. Они прижались носами к стеклу и в боязливом оцепенении заглядывали в пропасть, начинавшуюся буквально в нескольких сантиметрах от колес автобуса. Водитель быстро и исключительно точно вписывался в повороты. Под узкими мостами распахивались каньоны, вокруг монументальных нагромождений темных горных пород клокотали белопенные ручьи. Повсюду теперь были установлены знаки, предупреждающие об опасности камнепада, и таблички, запрещающие купаться. Нависающие лиственные деревья и заросли колючего кустарника обрамляли узкую ухабистую дорогу.