Недостойная старая дама - [20]

Мадам Берт идет открывать, на голове у нее шляпка, в руках сумка — она явно собиралась выйти из дома. Открыв дверь, она видит Гастона.

Мадам Берт (удивленно). Гастон?!.. Входи! (Обнимает его и ведет в кухню.)

По пути Гастон ошеломленно оглядывается. Мадам Берт снимает шляпку, кладет ее вместе с сумкой на стол и вынимает из буфета бутылку розового вина.

Гастон. Нет, спасибо, мамочка, мне не наливай. Ты же знаешь, у меня больная печень, и я очень осторожен. Лучше дай мне минеральной водички, если у тебя есть.

Мадам Берт достает из буфета бутылку минеральной воды и два стакана.

Гастон (покашливая, пытаясь сломать лед молчания). Так вот, совершенно неожиданно пришлось поехать по делам в ваши края и, как видишь, прежде всего направился прямо домой… (отечески обнимая ее за плечи)… чтоб тебя повидать!

Мадам Берт (недоверчиво глядя ему прямо в глаза). И дальше?

Некоторая неловкость. Оба усаживаются, пьют воду.

Мадам Берт. Как Симона?

Гастон. Хорошо.

Мадам Берт. А Шарль?

Гастон. Превосходно.

Мадам Берт. А Роз?

Гастон (слегка смущаясь — он уже давно не видел сестры). Роз! Ну что ж, Роз тоже хорошо. И даже очень хорошо. Ты же знаешь, модные магазины всегда процветают, все эти шляпки и ленты…

Мадам Берт (слегка пожав плечами). Хорошо, если так…

Гастон (переходя в атаку). А вот ты мне лучше скажи. У тебя, кажется, завелись новые друзья? Что из себя представляет этот сапожник? Он действительно так интересен?

Мадам Берт (улыбаясь). Он много чего повидал в жизни.

Гастон. А… твоя новая подружка?

Мадам Берт (подымаясь и беря со стола шляпку, суховато). Слушай, Гастон, я рада была узнать, что Симона и Шарль хорошо себя чувствуют, рада была повидать тебя, но сейчас мне надо уходить…

Мадам Берт явно наслаждается растерянностью Гастона. Ему ничего не остается, как подняться с места.

Гастон. Да и мне тоже надо уходить… тем более что я не получил номера, — я еще не успел тебе этого сказать… Ты же знаешь, гостиницы в это время сезона всегда переполнены…

Он кашлянул. Она не говорит ни слова. Неловкая пауза.

Гастон. На обратном пути я буду проезжать мимо кладбища. Не могу уехать, не преклонив колена на могиле своего отца. И вот я подумал — может быть, и ты… Ты не хотела бы поехать со мной?

Мадам Берт. Да ты можешь и один туда съездить. В седьмом ряду, третья могила направо. А мне пора идти…

И решительным шагом она первой выходит из дома.

Бар Шарло. День.

На террасе за столом сидят Гастон и Альбер.

Альбер. А почему я должен быть снисходителен к ней? Я тебя спрашиваю, почему?! В конце концов, деньги, которые она проматывает, — это же наши деньги! Конечно, Гастон, тебе легко говорить! У тебя нет такой нужды, и ты можешь относиться к этому с юмором…

Гастон (прерывая его). Ты заблуждаешься, Альбер! Если мне приходится вести определенный образ жизни и даже позволять себе кое-что лишнее, так ведь этого требует мое положение. Но поверь, мне это не так легко дается! Дело, которое не разрастается, быстро приходит в упадок, хиреет. И управлять им нужно уверенной рукой… Нужно предвидеть малейшую неожиданность, любой расход… Так что франк и для меня тоже франк! Не у тебя одного заботы!

Альбер (громко). Если ты намекаешь на деньги, которые я тебе должен…

Гастон. Да что ты, Альбер! Во всяком случае, не так, как ты себе представляешь… Правда, я хотел тебе сделать одно предложение. Слушай, мы же оба с тобой занимаемся перевозкой…

Во взгляде Альбера, уже предчувствующего, что может последовать за этими словами, — беспокойство.

Гастон…и к тому же — братья! Я вот только что говорил тебе, что дело, которое не расширяется, неминуемо приходит в упадок. (После паузы.) Так вот, эти деньги, которые ты мне должен… почему бы их не засчитать как мой пай в твоем деле? У меня большой опыт в транспортном деле, почему же им не воспользоваться?!

Альбер берет стакан и утыкается в него носом.

Гастон. Конечно, я тебя ни в коем случае не вынуждаю! И ты это знаешь! Нет-нет! Подумай! И не торопись с решением… скажем, до осени…

Надпись: «ИЮНЬ».

Эстак. Станция обслуживания автомобилей. День.

Мадам Берт с Розали входят в гараж, где рядами стоят машины. Слышится шум мастерской.

Обе женщины в сопровождении хозяина станции мсье Дюфура подходят к видавшей виды малолитражке, вероятно, только недавно приведенной в более пли менее приличное состояние.

Мадам Берт обращается к Розали:

— А такую ты тоже сумеешь вести?

Розали и Дюфур смеются.

Дюфур уверенно, как хороший купец, расхваливает свой товар:

— Поверьте, мадам Бертини, это исключительный случай! Прежде всего это самая экономичная и самая выносливая машина, какую только можно себе представить. Она уже прошла сто тысяч километров. С первого взгляда вам может показаться, что это слишком много…

Мадам Берт отмахнулась — мол, ничего в этом не смыслю.

— Но ведь я только сейчас отремонтировал мотор, вам остается лишь сесть и поехать. Совсем как новая! — Он открывает дверцу, которая поскрипывает.

Мадам Берт прислушивается:

— Скрипит…

— Да это ничего, пустяки. Смазать немного, и все… — успокаивает ее Дюфур.

Они обходят машину сзади, и мадам Берт склоняется над помятым амортизатором.

— И эта перекладина погнулась.