Недостающее звено - [25]
В 1968 году мне довелось побывать в угандийском лесу Будонго, и я особенно остро ощутил всю беспощадность этого наступления. Будонго — удивительное место: огромные деревья, сочная тропическая зелень и тишина, такая, что слышен свист ветра в крыльях, когда на ближнюю вершину опускаются птицы-носороги. Впрочем, тишина в лесу стоит только до тех пор, пока какая-нибудь группа обитающих там шимпанзе не примется пронзительно кричать, взвизгивать и ухать, оповещая всех и каждого, что они отыскали фиговое дерево, все в спелых плодах. Но шум быстро стихает, и наблюдателю, притаившемуся внизу в надежде увидеть шимпанзе, начинает казаться, будто безмолвный лес необитаем. Шимпанзе, если только они не перебираются на новое место и не кричат, ведут себя поразительно тихо. Помню, как-то утром я лежал под кустом, рассчитывая, что шимпанзе, которые несколько минут назад поднимали невероятный гам, в конце концов направятся в мою сторону. Кругом царила полная тишина, и просто не верилось, что в какой-нибудь сотне метров от меня за непроницаемой завесой зелени 20–30 крупных животных спокойно занимаются своими обычными делами: едят, лазают по веткам, обыскивают друг друга. До меня доносился только один звук: еле слышное зудение. Это километрах в пяти работала лесопильня. Лес Будонго — государственная собственность, и в нем идет планомерная добыча древесины. Я лежал и думал, различают ли шимпанзе этот звук или, давно свыкшись с ним, обращают на него не больше внимания, чем на жужжание насекомых.
В листве позади меня раздается шорох. Я осторожно поворачиваю голову и прямо перед собой вижу гуттаперчевую морду, всю в тревожных морщинах. Ясные карие глаза заглядывают в мои и вдруг исчезают — словно чеширский кот в "Алисе в стране чудес". Невозможно уловить ни малейшего движения, но передо мной вновь нет ничего, кроме зеленой завесы листьев. По-видимому, остальные шимпанзе оповещаются о моем присутствии: полчаса спустя я слышу их крики гораздо дальше.
Тупайи, которые теперь обитают в Юго-Восточной Азии, очеь похожи на тех мелких насекомоядных зверьков, которые внешне напоминают крыс, о как считается, стали предками всех приматов. Это настоящие четвероногие, и их пользы завершаются когтями, а не плоскими ногтями, как и других эволюционно более развитых приматов
Тревожные морщины? Они есть у всех шимпанзе — то есть морщины. Тревожными они показались мне, человеку XX столетия, который знает, что у шимпанзе есть причины для тревоги. Сами они живут в этом лесу без забот и тревог, как будут жить и дальше, если оставить их в покое. Здесь их родной дом. И они будут по-прежнему процветать здесь… если их оставят в покое. Когда я вспоминаю все это и заставляю себя взглянуть на шимпанзе как на хозяина здешних мест, он перестает казаться беззащитным и жалким. Отодвиньте человека в прошлое на несколько миллионов лет, отберите у него все то, что сейчас стало угрозой для шимпанзе, и пропасть между ним и человекообразными обезьянами заметно уменьшится. Возможности человека сокращаются, обезьян — увеличиваются. Особенно ясно это стало теперь, когда исследования таких ученых, как Гудолл, Фосси и Шаллер, открыли нам, насколько сложны и тонки законы, управляющие сообществами приматов.
Держа все это в уме, мы теперь можем вернуться в те времена, когда людей еще не было вовсе, и рассмотреть приматов в целом, чтобы попытаться понять, почему не полуобезьяна и не низшая обезьяна, а человекообразная обезьяна — причем только одна — пошла путем, на который не вступил никакой другой примат. Для начала нам следует разобраться в способах передвижения приматов, когда они еще все обитали на деревьях. Именно в различии этих способов, возможно, и скрыт первый ключ к разгадке эволюции гоминидов. Маленькие крысоподобные насекомоядные зверьки, которые взобрались на деревья 75 миллионов лет назад, передвигались по ним примерно так же, как современные белки. Но те, кто затем развился в подлинных приматов, претерпели довольно быструю эволюцию. Лапы у них превратились в руки с цепкими пальцами, способными крепко хвататься за ветку. У некоторых групп выработался медленный, но надежный способ передвижения "на четырех руках", для которого характерна сильная хватка, несоразмерная с величиной тела. Потто, как и медленные лори, до сих пор передвигаются таким способом — эти животные имеют очень сильные руки.
Другой способ передвижения развивался в направлении прыжков и цепляния. Некоторые древние полуобезьяны были замечательными прыгунами.
Долгопят принадлежит к полуобезьянам, это один из древнейших приматов, произошедших от животных, сходных с тупайями. Долгопяты, обитающие теперь только в Юго-Восточной Азии, — крохотные ночные плотоядные зверьки, которые едят насекомых и ящериц. Их задние конечности непропорционально длинны, как у кенгуру, но, как и передние, завершаются цепкими кистями. Передвигаются они, прыгая и хватаясь за ветки
Они обладали длинными нижними конечностями — по отношению к остальному телу такими же длинными, как у кенгуру, — и очень короткими передними конечностями. Почти все они были маленькими, как и некоторые из ныне живущих видов: филиппинский долгопят, например, размерами не превосходит котенка.
