Недостаточно худая. Дневник топ-модели - [23]

* * *

Офис Silent находился на одной из самых шикарных авеню района Челси, в окружении элитных бутиков. Однако, чтобы попасть внутрь, нужно было отыскать крошечную дверцу, спрятанную в самом углу глухого переулка. За дверью располагался небольшой коридор, только что выкрашенный в белый цвет, равно как и узкий лестничный пролет, выводящий на площадку с широким лифтом, стена напротив которого была увешана рядом почтовых ящиков. Повсюду пахло краской, как будто ремонтные работы закончились только накануне. Агентство располагалось на втором этаже. За невзрачной дверью скрывалось огромное пространство, также полностью выкрашенное в белый цвет и затмевавшее собой небольшую офисную зону. Помещение выглядело весьма привлекательным, однако пустым и безумно тихим. Какой контраст на фоне парижского улья Elite! Вдыхая испарения свежей краски, я задавалась вопросом: как же долго Луи и Эмиль обитали здесь? Они создавали впечатление истинных профессионалов, но не могло ли оказаться так, что в действительности они были такими же новичками, как я, и такими же фанфаронами, как Себ? Об Elite знали все, но кому было знакомо агентство Silent?

В любом случае задаваться подобными вопросами сейчас было уже несколько поздно. Они тепло и радостно поприветствовали меня, как и в предыдущую нашу встречу. Матильда, жена Луи, присутствовала при встрече – милое и улыбающееся создание. Там же находился и обожаемый всеми Квентин – огромный ньюйоркец, ничем не отличавшийся от остальных своими восклицаниями а-ля «ой, моя дорогая». Именно он и передал мне расписание на день, где первым в списке стоял кастинг у Александра Вана,[10] за которым следовало еще четыре просмотра. Он почти извинялся за то, что все шло не очень быстро, но обещал, что дела ускорятся в ближайшие дни. Я очень на это надеялась. В конце концов, именно за этим я сюда и приехала…

Ловя на себе убийственные взгляды Олимпии и Мадлен, Себ решил отвезти нас на кастинг всех троих в одном такси: «Будем держаться вместе. На утренний кастинг ты пойдешь одна, потому что ему нужны только очень худые модели. Мы подождем тебя в машине. А последующие кастинги вы проходите все скопом». Я понимала, почему они меня недолюбливали: во-первых, этот тонкий намек на их вес (с последней нашей встречи в Париже они сбросили, но до меня им было еще далеко), а во-вторых, они вынуждены были меня ждать, как будто находились у меня в подчинении. Это вряд ли могло улучшить наши взаимоотношения…

Кастинг проходил в очень необычном здании бывшей фабрики, расположенной на тихой улице района Сохо в Манхэттене. Раздвижные решетчатые двери грузового лифта закрылись за моей спиной, а затем снова распахнулись на семнадцатом этаже, явив взору огромное пространство, состоящее из кирпичной кладки и скрученных между собой балок. Через огромные эркерные окна можно было увидеть практически весь Манхэттен. Вид был настолько завораживающий, что я никак не могла отделаться от ощущения, будто нахожусь на съемочной площадке кино. Других участников кастинга видно не было. Место казалось совершенно пустынным, за исключением небольшого офисного отсека, расположенного прямо напротив окна, и молодой женщины, сидящей за столом. Очень худая, одетая во все черное, она поприветствовала меня своим глубоким голосом и широкой улыбкой: «Привет! Как тебя зовут?» Я направилась прямиком к ней на своих 18-сантиметровых каблуках. Неровный белый пол, со всеми его дырами и щелями, напоминал лабиринт из ловушек. Если бы я не двигалась осторожно, я бы упала плашмя. Я представилась и положила ей на стол свое портфолио. «Откуда ты родом? Париж! Оооо! Париж! Можешь немного пройтись для меня?» Я развернулась и начала свой «парад», стараясь изо всех сил соблюсти все правила: расслабленные плечи, гибкие бедра, никаких рук-конструкторов… Дойдя до конца, я уверенно пошла в обратную сторону, прямо ей навстречу, но в то же время смотря как бы сквозь нее, как учила меня Эвелин, стараясь при этом не попасть в какую-нибудь ловушку на этом треклятом полу. «ОК. Еще разок, быстрее и напористее?» Я снова пошла. Я ускорилась, стала делать более длинные шаги, как будто спешила куда-то, затем развернулась и так же уверенно направилась в ее сторону, неустанно проклиная про себя этот чертов пол. Она взяла мою композитку, закрыла портфолио и протянула его мне, сказав лишь сухое спасибо. На этом все завершилось.

Из случившегося я извлекла два полезных урока: во-первых, я, несомненно, должна была купить другую пару обуви. Те, что были на мне сейчас, нужно было слишком долго надевать, они были недостаточно стабильны и неплотно сидели на моей, видимо, похудевшей ноге. Во-вторых, я должна была научиться ходить быстрее. Невооруженным глазом было видно, что мой темп раздражал ее: слишком медленно и слишком монотонно. Себ согласился со мной (впервые в жизни!). Мы высадили еще больше разозленных девушек около метро – на вечерние кастинги они могут отправиться без нас, – а сами направились прямиком на Пятую авеню в магазин ALDO, чтобы подобрать пару новой обуви: минимум 14-сантиметровый каблук и максимум комфорта. К счастью, речь не шла о таких ценах, как в Balmain, поскольку на этот раз платила я сама! Я подобрала две симпатичные пары: одну бежевую и одну черную, обе элегантные, удобные и одобренные Себом, и заплатила за них в общей сложности 150 долларов. После чего мы отправились обратно в агентство, где часа два, прислушиваясь к советам Квентина, я вышагивала в своих обновках, отрабатывая грациозную, но все же быструю поступь. Теперь я понимала, что в Нью-Йорке все двигалось на более высоких скоростях – и мне надо было подстраиваться под этот ритм Большого яблока. И делать это быстро.