Недооцененный Петр - [9]

, ― однако он ни в коем случае не придумал их сам. Что касается частотности употребления имени «Петр» ― у него их 25, что не так много. Он более склонен сокращать свой оригинал и потому в девяти случаях выпустил имя апостола там, где его называл Мк, и лишь в трех случаях добавил это имя там, где его не было у Мк. Шесть раз Петр появляется в особом материале Мф, где уже трудно однозначно отличить традиционную часть от редакционной ^{87}. Написанное несколько позже Ин упоминает Петра (несмотря на несколько дистанцированное и отчасти критическое отношение) чаще других ― 39 раз (впрочем, 12 из них ― в добавочной главе Ин 21), более раннее Лк ― 30 раз, а еще более раннее, но существенно более краткое Мк ― также 25 раз. Сопоставляя эти данные с объемом Евангелий, мы видим, что Mк называет это имя определенно чаще других ^{88}. Такая интенсивность упоминаний галилейского рыбака и ученика Иисуса не имеет аналогов в раннем христианстве. Она не может быть объяснена просто как типичное изображение ученика Иисуса со всеми свойственными ему достоинствами и недостатками, но это и не литературный топос послеапостольской эпохи, нуждавшейся в авторитетном идеале. Здесь недостаточно ссылки на его призвание в качестве первого ученика у синоптиков (Ин считает эту информацию неверной ^{89}) или на первое явление Воскресшего в 1 Кор 15:5, о котором в Евангелиях упоминает только Лк 24:34. Недостаточно и его роли в качестве главного представителя учеников в Евангелиях. Ведь вполне могло быть так, что позднейшая ведущая роль Петра в послеапостольскую эпоху усилила первоначальное значение этого последователя и ученика Иисуса, приведя к вытеснению имен других учеников. Можно предполагать, что остальные одиннадцать, избранные Иисусом, первоначально в основном не были такими «статистами», какими их изображают Евангелия. Мы должны пойти по другому пути, а именно дать обзор деятельности Петра в целом и попытаться объяснить, почему именно он и только он занял это положение. Примерно то же относится и к функции Петра у Луки, ведь и там большое значение придается его функции руководителя Первообщины, которую он выполнял лишь в первые двенадцать лет, до гонения Агриппы 42/43 г. по Р.Х., после чего на первый план в Иерусалиме все больше выходит брат Господень Иаков ^{90}. В то же время обращает на себя внимание тот факт, что все четыре Евангелия, придавая столь выдающееся значение Петру, при этом молчат о братьях Иисуса или высказываются о них негативно ^{91}.

Итак, требуется также исторически удовлетворительное объяснение того, почему значение Петра не только в пределах круга учеников и в иудейской Палестине или же позднее в прилегающей Сирии с ее крупной еврейской диаспорой ^{92}, но и для всей церкви вплоть до самого Рима, стало столь велико, что смогло сохраниться и в последующие века. О том, каким оно было, свидетельствуют не только Евангелия, Деяния Апостолов, Первое послание Климента Римского, Игнатий и богатая псевдоэпиграфическая литература, приписанная Петру, начиная с Первого послания Петра ^{93}, но и наиболее ранний из известных нам авторов Павел, который называет Кифу/Петра так часто, как всех остальных представителей первоцеркви, не относившихся к кругу его собственных сотрудников, вместе взятых ― в общей сложности 10 раз ^{94}.

У. Луц справедливо ставит вопрос: «Почему именно Петр стал основной апостольской фигурой церкви?» ^{95} ― и отвечает, что это произошло ― с точки зрения послеапостольской эпохи ― «ввиду его тесной связи с Иисусом» ^{96}. Конечно, нельзя сказать, что этот ответ неверен, но достаточно ли такого объяснения? Разве другие ученики не были призваны Иисусом точно так же, как и Петр? Об этом говорит поправка четвертого евангелиста, который хочет еще сильнее связать с Иисусом любимого ученика, но и он не в состоянии отрицать особого авторитета Петра, ведь не анонимный любимый ученик, а тот, кто прежде отрекся от Иисуса, трижды слышит повеление Воскресшего: «Паси агнцев моих» ^{97}. В Ин именно Петр преодолевает своим исповеданием кризис, возникший в кругу учеников ^{98}, и только ему предсказывается мученическая смерть, казнь через распятие вслед за Иисусом ^{99}. Остается открытым вопрос: почему именно в послеапостольскую эпоху Петр ставился так близко к Иисусу и выделялся из числа других учеников?

П. Лампе также заимствует слова У. Луца об «основной апостольской фигуре»: «Для Мф П[етр] является основной апостольской фигурой церкви» ^{100}. С этим тоже вполне можно согласиться. Это объясняется, в частности, богословской ситуацией автора первого Евангелия, который, будучи иудеохристианским книжником, чувствует себя тесно связанным с Петровой традицией и авторитетом Петра. Это направление христианства после 70 г. решительно встало на путь миссии к язычникам, а потому отвергало как узкое иудеохристианство, основанное на буквальном понимании Торы, так и языкохристианство, которое, ссылаясь на свободу от закона, пренебрегало волей Божьей, выраженной в заповедях Иисуса ^{101}. Если говорить о лицах, названных Павлом примерно за сорок лет до того в Гал 2:9, иудеохристианский автор и христианский книжник сделал такой выбор: он не считает «основополагающими» фигурами для будущего церкви ни руководителя Иерусалимской общины Иакова, брата Господня, ни Павла с его языкохристианскими общинами в диаспоре, ни «старца» Иоанна с его учениками в Эфесе