Недомут - [17]
- Не стесняйтесь, не стесняйтесь, - подзуживал клетчатый. - Все как есть говорите, правдиво, по справедливости.
- А что говорить? - недоумевал Николаич. - Жизнь моя серая, говорить нечего.
Свет струился с потолка, излучаемый десятком электрических ламп. Окон не водилось. Зато стояли скромная трибуна на низкой сцене, столик на ней же, полсотни мягко-зеленых кресел, полукругом обнимавших возвышенность. Помещение носило имя зала малых заседаний, и где творились большие заседания - то неведомо.
Клетчатый восседал за столиком, посмеивался, качал ногой, смотрел провоцирующе.
- А расскажите-ка нам про этого, - ткнул он пальцем в сторону насупленного Смурнова.
Николаич смущенно топтался на трибуне, открывал и тут же закрывал рот, наконец, собрался, осмелился:
- Парень как парень, непьющий, как раньше говорили - очень даже ничего, положительный, с работой справлялся нормальным, к коллегам по службе проявлял уважение...
- Ладно вам, - замахал руками смешливый. - Без вас знаем. Вы нам лучше чего нового расскажите.
- А чего нового? - недоумевал Николаич. - Парень-то положительный.
- Нет, вы вспомните, - упрямился честный. - Ну называл он вас хоть единожды старым козлом? А пользованной развалиной? А еще как-нибудь?
- Кончайте оскорблять, - возмутился Николаич. - Ерунду несете, и шутки ваши дебильные. Алексей такого не позволял, а вы?
- Уведи мудака, - вздохнул раздосадованный.
Паренек сверкнул начищенной бляхой, рассмеялся звонко и взлетел на возвышенность. Подлетел к трибуне, улыбнулся Николаичу в лицо, а затем захохотал, а затем легонько ткнул в горло костяшками пальцев, посерьезнел вмиг и деловито добавил в живот. Николаич ойкнул и хрипнул, но устоял, не пал сраженным на чистый пол. Покачиваясь, отвалился от трибуны. Парень взял его под руку и бережно повел к выходу.
- Тащи следующего, - распорядился сероносочный.
Парень кивнул понятливо, довел Николаича до двери, выпроводил бедного восвояси и сам исчез. Вернулся через минуту с очередным: звали гостя Матвей Арсеньевич Ступочкин. Вел он в смурновском классе уроки алгебры, геометрии и тригонометрии. Семь лет преподавал без сучка и задоринки, и было Ступочкину в ту пору годов пятьдесят. Удивительное дело, ему и сейчас полвека. Не старел Ступочкин, не взяла его пара десятилетий канувшего в вечность, и не в математике суть. Зашел он пугливо, внимательно озираясь, одергивая кургузый пиджачок и теребя извечно грязные манжеты рубашки.
- А зачем это? - спросил он.
- Ох-хо-хо, - зашелся хохотом клетчатый. - Как это зачем, гость вы мой дорогой? Как это зачем, Матвей вы Арсеньевич, как можно такое у людей спрашивать? Дело у меня к вам, батенька, архиинтимное. Я бы сказал, что наиважнейшее. Пусть не судьбы мира сейчас решаем, но одну судьбу уж точно подводим, как вы говорили, к общему знаменателю. И вы нам по мере сил будете помогать. А не будете, так на цепь посадим. И будете вы под себя гадить, верно я говорю?
- Да я всегда к сотрудничеству готов, - напомнил учитель. - Разве я что-то говорил?
- Ну вот, замечательно, - утешил ласковый. - Расскажите-ка нам про этого, а врать будете - на цепь.
- Леша был талантливый мальчик, - поделился Ступочкин. - Только, наверное, не совсем настойчивый. Он мог получить серебряную медаль, но чего-то ему, как мне кажется, не хватило.
- А чего не хватило-то? - оживился затейливый.
- Ну старания, наверное, - предпроложил математик. - Чего там еще обычно не хватает? Ну желания, наверное, настойчивости, работы над собой, может быть.
- А может, ему на хрен ваши медали нужны? - улыбнулся клетчатый.
- Нет, - убежденно ответил Ступочкин. - Он очень переживал, хотел серебряную медаль. Когда получил итоговую тройку по химии, чуть не плакал. И ребята говорили, и учителя, что Смурнов чуть не плакал, хотели его даже пожалеть - но что поделать, не знал он химии. И по журналу четверка не выходила.
- Запущено, - тускло вымолвил хваткий, лаская галстук. - О...еть, как запущено. А в классе он чего делал?
- Уроки, как и все, - не понял Ступочкин.
- Не-а, - зевнул открытый. - Я имею ввиду скорее отношения в коллективе, с мальчиками там, с девочками. Случалось хоть что-то неординарное?
- Да нет, все ординарно, - ответил он. - Леша таким был, не очень общительным. А так все нормально. Я не помню, например, чтобы он с кем-то дрался, или влюблялся, нет, ничего особенного. Спиртного не пил, многие, кстати, пили, прямо в школьном дворе. А он всегда в стороне, никуда не лезет, никого не трогает.
Клетчатый промычал. А затем произнес:
- Как вам объяснить, Матвей Арсеньевич, что мне надо? Мне нужно все, что выходило бы за границы нормы и имело отношение к Смурнову. Понимаете? Как позитив, так и негатив. Вы были классный руководитель, вы должны знать! При чем не только что-то яркое интересует: понимаете, отсутствие чего-то яркого именно в том жизненном периоде - тоже неординарность, которая потом сказывается, есть и такие механизмы. Допустим, какой-то физический недостаток в детстве может сработать в позитив - он ведь выделяет человека из толпы, а как только происходит выделение, начинает работать самосознание. Здесь главное не вектор какой-то, не направленность событий и не полнота жизни. Я допускаю, что ее как раз нет. Важно включение механизмов, которые потом сработают, например, того же самосознания. В первую очередь требуется отстройка от массы, все равно по каким признаком, лишь бы не быть частью более общего организма, организма из пяти, десяти, ста человек. Важно выпасть из среднего, все равно почти, почему - даже если выпадение связано с какими-то проблемами, с отставанием, это неважно. Жизнь-то длинная, все можно наверстать, лишь бы заиметь что-то внутри, что можно раскручивать на протяжении жизни. Там все быстро раскрутится. Например, тяжелая болезнь в детстве может идти во благо. Если она угрожает смертью - это сильное состояние, что-то экзистенциально острое. Оно будит самосознание, а самосознание как ощущение своей отдельности от мира есть необходимое условие мысли. То есть если есть это условие, то есть некий перводвигатель, мысль появится - сначала она будет простой, а затем с течением времени усложнится, и так до самого конца, до понимания всего, что может понимать вообще человек. То есть это вопрос течения времени, только и всего - если есть-таки перводвигатель, я повторяю. Перводвигатель один - попасть в точку самосознания, а дальше процесс пойдет абсолютно без усилий, сам собой. Попадание в эту точку дискретно, постепенного перехода почти что нет. Очень замечательно, например, проболеть в детстве полгода - очень много прочитанных книг, каких-то мыслей. Все это от безделья, от невозможно жить обычной жизнью, и все это выбрасывает в точку, где человек себя сознает. Главное - вопрос отстройки. Быть самым сильным и никого не бояться - отстройка. Быть самым слабым и бояться всех - тоже отстройка. Некоторые в этом состоянии начинают копить злость, параллельно решая, что есть сила и что есть слабость, потому что актуально это решать - не решишь, всю жизнь будешь грязью, никем. А потом имеют очевидное преимущество, если собрали в точку вот эту энергию зла и добавили к ней понимание силы. Они и энергичнее, и мир понимают лучше, и опережают тех, кто в детстве им стучал по физиономии - опережают в настоящей жизни, где все переигрывается заново. Отрочество ведь не жизнь, там ничего актуально не решается, это так - репетиция, закладка ресурса на все последующее. А потом все переигрывается набело. Вот поэтому я и спрашиваю вас, Матвей Арсеньевич, вы же могли заметить любые отклонения. Хорошо: он учился средне, с девочками не дружил, водку не пил, с мальчиками не ссорился, душой компании, как я понял, и близко не был. Но, может, там есть что-то примечательное со знаком минус? Может быть, он панически боялся девушек? Или маялся редкой болезью? Или его вся школа била? А вдруг Смурнов за десять лет ни с кем не перемолвился словом, это ведь тоже неординарно. Вдруг у него не было ни одного друга? Или его все презирали?
Силаев Александр Юрьевич родился в 1978 году в Красноярске, где и живет. Прожил 12 лет журналистом, 5 лет — преподавателем философии, 2 года — преподавателем журналистики, 18 лет — учащимся, какое-то время — писателем. Лауреат премий — «за лучший журналистский дебют 1996 года» от Союза журналистов, литературной премии им. Виктора Астафьева, литературной премии «Дебют». Автор двух книг прозы, изданных в Москве.
«Деньги без дураков» — это и учебник по инвестированию для начинающих, и пособие для трейдеров, и введение в поведенческие финансы. Александр Силаев — практик рыночной торговли и рационального мышления — предлагает по-новому взглянуть на деятельность инвестора. Здесь вы найдете непредвзятый анализ рыночной индустрии и детальный разбор доступных для частных лиц инструментов: валюта, золото, депозиты, облигации, займы, акции стоимости, акции роста, голубые фишки, второй эшелон, структурные продукты, ПИФы, ДУ, виды трейдинга и т. д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фредерик Дар, современный французский писатель, известен у себя на родине не меньше, чем Бальзак или Дюма. Не только острый сюжет, не просто чтиво, а талантливая, психологически точная напряженная проза — вот секрет его успеха.
В Парижском Национальном музее обнаружен чудовищно изуродованный труп одной из сотрудниц. К телу приколота записка со странной надписью: «Человек вырождающийся».И это — лишь одно из звеньев в цепи чудовищных преступлений, происходящих в музее.Убийца ведет изощренную игру, всякий раз оставляя следователям подсказки — листья растений и отрывки из научных трудов, минералы и раскрытые книги…Полиция никак не найти связь между этими символическими знаками.И тогда собственное расследование начинают детективы-любители: известный антрополог Питер Осмонд, его коллега — священник и ученый отец Маньяни и сотрудница архива Леопольдина Девэр…
Роман Айры Левина «Дочери Медного короля» из сборника «Остросюжетный детектив», выпущенного без номера в 1993 году.
В одной из московских коммунальных квартир умерла одинокая старушка – Алевтина Ивановна Воробьева. Все хлопоты, связанные с похоронами, взяла на себя сердобольная Василиса. Похоронили бы старушку и забыли, но в последние мгновения она поведала всем тайну о драгоценностях, которые хранила еще с революционных времен. Соседи моментально решили, что нажитые Алевтиной Ивановной сокровища хранятся здесь же, в их квартире. Все важные дела отошли на второй план. И в самом деле, что может быть неотложнее поиска старинных бриллиантов?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.