Нечто прекрасное - [14]

улыбнулся.

– Ты придурок! – сказала я.

– Это не было задумано, но на улице больше сорока гребаных градусов. Я уже испекся, –

сказал Шепли.

Маленькие засранцы из соседнего дома брызнули на нас, но всего после одного

нахмуренного взгляда Трэвиса они повылезали из бассейна.

Я запечатлела поцелуй на губах Шепли, чувствуя на них вкус хлорки.

– Ты подумал о поездке? – спросила я.

Он покачал головой.

– Я посмотрел погоду. Надвигается кое–что страшное.

Я нахмурилась.

– Правда? Я выросла в Аллее Торнадо. Думаешь, меня волнует погода?

– А если будет град? Чарджер…

– Хорошо, возьмем Хонду.

– В Уичито? – его нос сморщился.

– Она сможет сделать это! Она уже это делала! – сказала я, защищаясь.

Шепли медленно прошел к краю и поднял меня на бетон. Он вытер воду с лица и

покосился на меня.

– Ты хочешь поехать на Хонде к твоим родителям в выходные, когда будет шторм. Что

такого срочного?

– Ничего. Я просто подумала, что будет неплохо уехать.

– Только вы двое. Особое путешествие, – сказала Эбби.

Когда Шепли повернулся, чтобы посмотреть на нее, я выстрелила в лучшую подругу

предупреждающим взглядом. Ее стоическое выражение лица ничего не выдавало, но я все еще

хотела прибить ее.

Она обменялась взглядами с Трэвисом, а затем повернулась лицом ко мне, и смущение

проявилось на ее лице.

– Это даст вам время поговорить, я думаю. Мы были заняты. Это будет неплохо.

– Точно, – сказала я.

Когда я произнесла эти слова, что–то загорелось в глазах Шепли, и, казалось, миллион

мыслей пролетело в его голове.

Неважно, что его беспокоило, он отмахнулся от этого и потянулся, клюнув меня в губы.

– Если это то, чего ты хочешь, я больше не буду спрашивать.

– Это то, чего я хочу.

Он вылез из бассейна, его белая футболка стала прозрачной, а джинсы насквозь промокли, и кроссовки хлюпали с каждым шагом.

– Я пойду внутрь и сделаю звонок. Но мы возьмем Чарджер. Может, он и старше на

двадцать пять лет, но он более надежный.

– Спасибо, малыш, – сказала я, улыбаясь ,когда он ушел. Как только он оказался вне зоны

слышимости, я повернулась к Эбби, и все эмоции исчезли с моего лица.

– Ты засранка.

Эбби хихикнула.

Трэвис перевел взгляд с Эбби на меня и обратно.

– Что? Что смешного?

Эбби покачала головой.

– Я тебе потом скажу.

– Нет, не скажешь! – сказала я, брызгая на нее водой.

Рукой Трэвис стер капельки со своего лица и поцеловал Эбби в висок.

Она отошла от него, подплыв к краю бассейна и поднявшись по лестнице. Она взяла

полотенце со своего лежака и вытерлась. Трэвис смотрел на нее так, словно впервые увидел.

– Я удивляюсь, что ты до сих пор не беременна, – сказала я.

Эбби застыла.

Трэвис нахмурился.

– Да ладно, Мерик. Не говори слова на букву «Б». Ты ее разозлишь!

– Почему? Это актуальная тема? – спросила я подругу.

– Несколько раз была, – сказала Эбби, многозначительно глядя на Трэвиса. – Он думает, что я перестану принимать противозачаточные, когда мы выпустимся.

Мои брови взлетели вверх.

– Правда?

– Нет, –быстро ответила она. – Нет, пока мы не купим дом.

Выражение лица Трэвиса стало резче.

– У нас есть свободная спальня.

– Спасибо, Мерик, – проворчала Эбби, наклоняясь, чтобы протереть ноги полотенцем.

– Прости, – сказала я. – Я пойду внутрь. Нам надо спланировать поездку.

– Эй. Если вы поедете, будьте осторожны. Шеп прав. Погода, наверное, будет плохой.

Может, вам стоит подождать, пока не закончится штормовой сезон.

– Если мы сейчас не поедем, мы будем заняты. Когда начнутся занятия, будет слишком

поздно. Нам придется ждать до каникул. – Я посмотрела на землю. – Судя по тому, как он себя

вел, я не знаю, будет ли он еще терпеть.

– Он будет ждать всегда, Мерик, – сказала Эбби.

– Слишком поздно для чего? – спросил Трэвис, вылезая из бассейна. – Чего он ждет?

– Ничего, – я стрельнула в Эбби предупреждающим взглядом, прежде чем собрать вещи и

выйти из ворот. Я закрыла их за собой, держа руку на горячем металле. – Держи рот на замке.

Может, ты и его жена, но моей подругой ты стала раньше.

– Ладно, ладно, – сказала Эбби, съежившись под моим взглядом.

Шепли

– Спасибо, Дженис. Я ценю это, – я нажал красную кнопку и положил телефон на кровать.

Дженис полюбила меня с того момента, как я вошел в ее офис на собеседование. То, что

началось как работа на побегушках, превратилось в административную работу, а потом каким–

то образом я оказался в отделе управления капиталом. Дженис надеялась, что я останусь и

после окончания колледжа, обещав мне повышение и море возможностей, но сердцем я не был

здесь.

Я уставился на почти пустой ящик своей тумбочки. Вот где я был сердцем.

Когда подсветка дисплея на моем телефоне погасла, меня окружила темнота комнаты.

Летнее вечернее солнце пробиралось сквозь края штор, создавая слабые тени на стенах.

Мы жили здесь меньше года, и стены уже были завешаны рамками с нашими

воспоминаниями. Было несложно совместить наши вещи, потому что в последние два года

было только «мы», «наше» и «нас». Сейчас я не был уверен, было ли это символом наших

жизней вместе или это был мемориал той пары, которой мы были.

Я жалел о своем предложении с того момента, как Америка сказала «нет». Мы стали

другими после этого.

Я потер мышцу между плечом и шеей. Она была плотной от напряжения. Я уже сбросил