Нечто прекрасное - [15]

свою мокрую одежду и обернул полотенце вокруг бедер. Оно было пушистым, и такие вещи

мне не были нужны, пока я не стал жить со своей девушкой, но я стал ценить их наряду с

ароматом ее лосьона на простынях и коробочками салфеток в каждой комнате квартиры. Даже

беспорядок на ее тумбочке стал привычным.

Я стал явно внимателен к ящику в тумбочке. В ней была только одна вещь – маленькая

темно–красная коробочка. Внутри было кольцо, которое я мечтал надеть на ее палец, кольцо, которое она бы носила в день нашей свадьбы, прекрасно подходящее к такому же колье. Я

купил его два года назад и доставал много раз.

У нас впереди было долгое путешествие, и я собирался взять его с собой в поездку. Наш

путь в Канзас обозначил бы третий раз, когда коробочку доставали из этого ящика, и я хотел

знать, вернется ли она на свое место. Я не был уверен, что бы это значило, если бы она

вернулась, но я не мог продолжать думать и ждать.

Мои руки были шершавыми и сухими, когда я переплел пальцы и посмотрел на пол,

думая, делать ли мне предложение с цветами, как в прошлый раз, или просто так. Просить ее

выйти за меня в этот раз будет значить гораздо больше. Если она скажет нет, ей придется

сказать, что будет дальше. Я знал, что Америка однажды захочет выйти замуж, потому что она

говорила об этом мне и Эбби, когда я был в комнате.

Может, она просто не хочет выходить за меня.

Беспокойство, что для Америки никогда не наступит нужное время, чтобы сказать да, стало ежедневной пыткой.

«Нет» было таким маленьким словечком, пока не повлияло на меня. Оно повлияло на нас.

Но я слишком сильно любил ее, чтобы задевать эту тему. Я слишком боялся, что она скажет

что–то, чего я не хотел слышать.

Потом, были крошечные клочки надежды – когда она говорила о будущем и о важных

вещах, например о жизни в одной квартире. Но даже когда мы распаковали коробки, я думал, не согласилась ли она снять квартиру только потому, что была слишком упряма, чтобы

признать правоту её родителей, говоривших, что мы еще не готовы.

Тем не менее, страх правды удерживал меня от предложения. Я слишком любил ее, чтобы

так просто отпустить. Она бы боролась за возможность уйти так же, как я бы боролся за то, чтобы удержать ее. Я сомневался, чтоит ли даже задумываться о том, чтобы сделать

предложение в третий раз, и я боялся, будет ли это первым мучительным днём из многих, которые я должен был научиться переживать без нее.

Но, если бы она сказала «да», это бы придало смысл всему этому страху предложения.

– Малыш? – позвала Америка. Входная дверь закрылась вслед за ее словами.

– В спальне, – ответил я.

Она открыла двери и включила свет.

– Почему ты сидишь в темноте?

– Только что закончил разговор с Дженис. Она была не особо рада тому, что я так поздно

её предупредил, но она дала мне выходной в пятницу.

– Отлично, – сказала она, бросая своё полотенце. – Я пойду в душ. Хочешь

присоединиться? Или ты пойдешь в тренажерный зал?

– Я могу сходить утром, – сказал я, с трудом поднимаясь на ноги.

Америка потянула за завязку, когда шла, и верх от ее бикини упал на пол. Через несколько

шагов она остановилась, чтобы стряхнуть трусики с бедер и позволить им упасть. Я следовал за

ней, собирая ее вещи на ходу. Она зашла за занавеску, повернула ручку и нахмурилась, смотря, как я кидал ее вещи в корзину.

– Серьезно? Ты убираешь за мной?

Я пожал плечами.

– Это просто привычка, Мерик. Это неосознанно. Не могу ничего с собой поделать.

– Как ты жил с Трэвисом? – спросила она.

Мысли о Трэвисе сразу заставили исчезнуть начавшееся возбуждение.

– Работы было много.

– Жить со мной – это тоже много работы?

– Ты не настолько плоха. Это лучше. Поверь.

Она откинула занавеску и потянула мое полотенце, пока заправленная часть не

освободилась.

Пушистый хлопок оказался на полу, и Америка вслед за ним.

Одной рукой я сжал край пластика, окружавший раковину, а другой я нежно зарылся

пальцами в ее все еще мокрые волосы. Ее рот был прекрасен. Одной рукой она обхватила меня

за талию, и сосущими и покусывающими движениями она дразнила и сосала меня, пока я не

начал беспокоиться, что выдерну весь пластик из шкафа.

Вскоре я начал достигать пика, но она не уступала, и ее ротик работал на мне, пока я не

кончил. Я поставил ее на ноги, затем отдернул занавеску, толкая ее назад и разворачивая.

Держа одну ладонь у нее между ног, а другой сжимая гладкую кожу ее бедра, я поцеловал ее

плечо, глубоко проникая внутрь нее. Звук, который она издала, был достаточным, чтобы я

кончил во второй раз, но я ждал ее.

Пальцами я рисовал круги на ее мягкой коже, улыбаясь, когда она начала извиваться под

моей рукой, шепотом прося большего. Когда я входил в нее, мучительно медленно, она

продолжала хныкать и стонать.

Вода каскадом лилась по ее спине, сбрасывая ее волосы то в одну сторону, то в другую, а

я проводил ладонью по ее бронзовой коже, наслаждаясь каждым дюймом и надеясь, что она

запомнит, как хорошо нам было вместе, когда придет время принимать решение.

Звук ее криков стал выше, это было то очаровательное повизгивание, которое она

издавала, когда достигала оргазма. Не в силах остановиться, я вбивался в нее, снова и снова, пока опять не кончил, задыхаясь, хотя мы и двадцати минут там не пробыли.