Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - [38]

Фшшшш.

Форсунки снова заработали и прервали его дрему. И тут на террасу вышла Тесса. Полотенце упало к ее ногам, и девушка стояла топлес. Бледная кожа сияла, отражая сине-зеленую подсветку. Тесса поставила стакан с водой на скамью, туда же положила телефон и шагнула к джакузи. Бек разинул рот.

– Боже мой, как неловко. – Тесса присела, чтобы прикрыть грудь. Бек отвернулся, сглатывая абсолютно сухим ртом. – Я думала, здесь никого нет.

– Слушай, ничего страшного, – Бек попытался говорить беззаботно. – Просто скажи мне, когда будешь уже в воде.

– О’кей, я в воде, – сказала Тесса через пару мгновений.

Он повернулся и увидел голову девушки над бурлящей поверхностью.

– Как нога Эйдана? – спросила она.

– Там видно будет. Перепугался он сегодня.

– Еще бы.

– Как Рой себя вел?

– Он милашка. Ему нравятся взбитые сливки, – Тесса хихикнула. – Только не говорите Соне.

– Не скажу.

Примерно на минуту повисло молчание, и Беку стало несколько не по себе сидеть напротив почти обнаженной шестнадцатилетней девушки. Он уже собирался выходить, но тут Тесса потянулась за край ванны и достала пластиковый пакет для бутербродов. Внутри видна была тонкая белая линия косяка и темный корпус зажигалки.

– Будете курить? – спросила девушка.

Бек подумал. Его ждала Соня.

– Может, затянусь разок-другой.

Тесса подвинулась к нему на тридцать сантиметров ближе. Зажигалка щелкнула, загорелся огонек. Дыхание девушки на миг сбилось. Пламя и тени танцевали на ее юном лице, пока она затягивалась. Тесса передала косяк Беку, он глубоко вдохнул дым, позволил ему обжечь легкие.

– И об этом не стоит рассказывать твоей маме, – прохрипел он на выдохе, передавая косяк Тессе.

Та презрительно ухмыльнулась.

– Да ей насрать.

– Серьезно?

– Она думает только о Ксандере и его шахматах. И об этой дебильной школе, в которую он собирается поступить.

Бек самодовольно фыркнул:

– Азра зла на меня, из-за того что мальчишки сегодня не поехали на этот экзамен, – признался он. – Но я в любом случае в академию их не отдам. Ненавижу весь этот бред насчет одаренных детей.

– Вы классный папа. – Бек приосанился. – А моя вот маман зациклилась на том, поступит Ксандер туда или нет.

– Твой брат ведь гений, как и твой отец. Неужели она и впрямь беспокоится?

– Вы даже не представляете насколько. Только об этом и говорит. А я для нее просто наркоша и потаскушка.

– Вот это реально отстой.

Хотя и неудивительно, зная Лорен. И что только Джулиан нашел в этой женщине?

Беку никогда не понять. Он не забыл, какой стервой Лорен показала себя в те тяжелые месяцы незадолго до развода и сразу после него. На данный момент это была худшая из нервных подружек Азры. Каждый раз при встрече с Беком она обязательно начинала высмеивать его расслабленный образ жизни и не слишком тонко намекать, что у спортивных детей низкий уровень интеллекта. «Отбивая мяч головой, они каждый раз теряют полбалла айкью», – однажды сказала Лорен в его присутствии. Азра проигнорировала эту фразу, а Бек, громко топая, в ярости вышел из комнаты.

Он отмахнулся от вновь предложенного Тессой косяка, но смотрел, как скрученная бумага сгорает с каждым ее вдохом. Что-то было такое в очертаниях ее носа и губ…

– Ты очень на него похожа, – сказал Бек. – На отца.

Воспоминание просочилось сквозь поднимающуюся волну кайфа. Тесса как раз затягивалась, она остановилась на середине вдоха. Конец косяка перестал светиться, и девушка закашлялась, выдыхая дым.

– Правда? – спросила она сквозь кашель. – А все говорят, что я больше похожа на нее. А это… ну, короче, лучше убейте меня.

– Может быть, скулы. Но не знаю, все, что внутри, у тебя от него, – Бек поколебался. – Однажды он мою гребаную жизнь спас. Джулиан.

– Да вы что? Обалдеть…

– Это было года за два-три до твоего рождения, и… блин, да я эту историю лет десять никому не рассказывал, наверное. Я хотел рассказать на его похоронах, но Лорен это не понравилось бы.

– А мне расскажете?

Этот вопрос заставил его вспыхнуть.

– Да пропади оно, почему бы и нет.

Это была идиотская затея: одиночное свободное восхождение на Соляной Шпиль, рассказывал Бек. Ни веревок, ни зажимов, ни шлемов.

На полпути к вершине Бек оказался в затруднительном положении. Пытаясь из него выйти, он соскользнул вниз по скале и повис на руках, пытаясь ногами нащупать опору. Джулиан был на три метра выше и где-то на два с половиной метра правее. Видя, что Бек на волоске, друг поспешно перебрался поближе, к глубокой расщелине над Беком, и протянул руку, давая ему хоть какой-то шанс. Но до руки Бека оставалось не меньше полуметра. Чтобы спастись, Беку пришлось бы раскачаться и схватиться, и при этом он вполне мог утащить Джулиана за собой вниз.

– Ты просто пойми, – сказал он, обкуренно глядя на погруженный в воду подбородок Тессы. – Мы были в сорока пяти метрах над землей, и шансы на то, что твой папа удержался бы на этой скале и еще удержал мой вес, были куда паршивей, чем пятьдесят на пятьдесят. Если бы я остался висеть как есть, я бы точно сорвался. Но если бы я решился и схватился за его руку, то, скорее всего, мы оба разбились бы. Я это знал. Он это знал, я видел по лицу. Но он все кричал мне: «Хватайся, Бек! Чтоб тебя, хватайся за руку, едрить твою!» И я подумал: «И что, я убью своего друга? Убью я друга, черт меня дери?» И я решился. Я ухватил его руку, а он забросил меня в свою расщелину, и я обнимал скалу, пока не поставил наконец ноги в какую-то щель. А потом уже Джулиан соскользнул на полметра из-за усилия, которого ему стоило мое спасение. Но я успел его поймать и чуть не размозжил его задницу о скалу, и мы оба просто держались за выступы и смеялись, и смеялись… Боже…