Нечестивец - [33]

Некромант сглотнул.

— Я не понимаю.

— Тебе нужно понять лишь одно — я не собираюсь пользоваться магией. Если начнешь сейчас, то, возможно, успеешь сотворить какое-нибудь заклинание прежде, чем я до тебя доберусь, — с этими словами Маларк устремился вперед.

Некромант прорычал слово силы и вскинул руку. С кончиков его пальцев сорвался сгусток тьмы. Взбурлив, он превратился в нечто вроде двуручного меча из множества скрежещущих зубами челюстей, соединенных рядами иззубренных клыков. Завывая и бормоча на каком-то инфернальном наречии, клыкастый клинок устремился к Маларку.

Бывший монах поднырнул под его рубящий тяжелый замах, и, снова выпрямившись, двумя взмахами когтистых перчаток вырвал некроманту глаза и гортань. Выронив посох, со стуком упавший на пол, волшебник завалился на спину.

Маларк развернулся, готовясь защищаться от клыкастого меча, но увидел, что в этом нет нужды. Лишившись направлявшей его воли создателя, оружие просто зависло в воздухе.

Но Маларк все же решил, что лучше как-нибудь заглушить его завывания. Разнообразные вопли частенько разносились по этим склепам, но подобный звук все же мог привлечь ненужное внимание. Он произнес заклинание развоплощения, и меч исчез.

Затем Маларк опустил когтистый палец в кровь некроманта и принялся разрисовывать украшавшие комнату черепа символами Шар, Сирика и Груумша — божеств, поклонение которым в Тэе Сзасс Тэм запретил по условиям своего договора с Бэйном. Ещё одна уловка, чтобы сбить наблюдателей с толку.

* * * * *

Лаллара смерила Аота хмурым взглядом.

— В чем дело? — резко спросила она.

Вообще-то, она с радостью откликнулась на его просьбу собраться в командном тенте на совещание с остальными зулькирами, Барерисом и Зеркалом. После очередного долгого дня, проведенного в седле, её спина и бедра ныли, и её довольно скоро начало тошнить от неряшливых слуг и беглых рабов, которые лезли к ней с благодарностями и восхвалениями, протягивая потрепанные самоделки и безделушки. То, что подобное отребье вообще осмеливалось к ней приближаться, наглядно свидетельствовало о том, как низко пал мир.

Но ей категорически не нравилось, что тот, кто некогда клялся служить совету зулькиров, указывает ей, что делать.

Аот уставился на неё в ответ.

— Очевидно, бунтовщики считают, что вы здесь, чтобы свергнуть Сзасса Тэма и восстановить в Тэе старые порядки. И вы поддерживаете это мнение.

— Если их заблуждения заставляют их из кожи вон лезть, чтобы нам помочь, почему бы этим не воспользоваться? — спросил Самас Кул. Как обычно, он вразвалку сидел на своем парящем троне, держа в одной руке булочку с грецким орехом, и в другой — чашку. Когда он протискивался внутрь палатки, громоздкое устройство задело край двери, и шатер не обрушился лишь чудом.

— Потому что они наши союзники, — произнес Аот, — и заслуживают знать правду. Что мы покинем страну после того, как уничтожим Кольцо Ужаса.

Неврон фыркнул.

— Союзники.

— Да, — сказал Аот, — союзники. Не подданные. Вы не имеете права претендовать на роль их сюзеренов после того, как сбежали из страны прежде, чем хоть один из них вообще появился на свет.

Лазорил сложил пальцы пирамидкой.

— Они могут думать что угодно, но, присоединившись к нам, они станут сражаться за свой единственный шанс на выживание. Разве это не единственное, что имеет значение?

— Полагаю, ты прав, — произнес Аот. — И, думаю, если мы все им объясним, они окажутся способны это понять.

Расправившись с булочкой, Самас Кул облизал испачканные сахарной глазурью пальцы.

— А в чем выгода? Зачем рисковать?

Аот сделал глубокий вдох.

— Очевидно, я выразился не вполне ясно. Я лично прослежу за тем, чтобы они узнали правду. И сообщаю вам об этом исключительно для того, чтобы наши заявления не противоречили друг другу. Для воинской морали окажется не очень хорошо, если могущественных зулькиров поймают на лжи.

— Ты этого не сделаешь, — произнес Лазорил. — Мы запрещаем.

— А мне плевать, — ответил Аот.

— Но ты взял наши деньги! — воскликнул Самас.

— Да, — согласился коренастый боевой маг, чьи сияющие голубые глаза светились в полумраке. — Вы могли позволить себе такие траты, и мои люди заслуживают вознаграждения. Но это война отличается от тех, в которых мы обычно принимаем участие. Мы сражаемся не за плату, а за свою жизнь, и, возможно, судьбу всего мира, и, если бы не мы с Барерисом и Зеркалом, вы четверо никогда не узнали бы о нависшей над нами угрозе. Поэтому я не буду исполнять ваши приказы, если не согласен с ними. В общем и целом, на время этой кампании можете считать меня ровней.

Лаллара ощутила гнев, который, к её удивлению, был смешан с невольным изумлением. Этот ублюдок-рашеми знал, что они в нем нуждаются, и пользовался этим на полную катушку. Конечно, это не помешает ей или остальным зулькирам сурово покарать его после окончания войны, но все же его дерзость была практически достойна восхищения.

* * * * *

Когда стало понятно, что бунтовщики хотят поприветствовать зулькиров, те сотворили из земли импровизированный помост и осветили его исходящим ниоткуда алым светом. Сейчас архимагов здесь не было, равно как и их кресел, но, когда повстанцы узнали, что Барерис хочет им кое-что сказать, оборванные, изнуренные люди снова начали стекаться к холму. Стоя рядом с Зеркалом и Аотом, бард наблюдал за их сборами.