Нечаянные грезы - [21]

Белую «Волгу» он увидел почти сразу. Она стояла в тени старой акации наискосок от крайнего по Степной улице дома. Это был самый красивый дом на улице — с мансардой, большой верандой, застекленной мелкими ромбиками и квадратиками желтого и зеленовато-бирюзового стекла, с утопающим в цветущих розах палисадником и довольно большим садом. Номера дома он не сумел разглядеть — его закрывало густое дерево с длинными глянцевыми листьями. Он не сразу понял, что это была лавровишня. Но он не мог уехать, не узнав номера дома, а потому, оглядевшись по сторонам, увидел узкую лавочку в кустах сирени за акацией. Она была пуста. Более того, оттуда, где стояла белая «Волга», невозможно было разглядеть, кто на ней сидит.

Он почувствовал волнение, очутившись среди густых зарослей сирени. Он думал о том, что эта девушка наверняка любила сидеть здесь душными летними вечерами. С подружкой, которой поверяла свои наивные девичьи мечты, или же одна, погруженная в сладкую тоску о несбыточном. Девушки ее темперамента и склада характера, знал Угольцев, а уж тем более те, кто вырос на окраине провинциального южного города, наверняка романтичны, доверчивы, хотя, как правило, обладают большой силой воли. Правда, в наш век, когда телевидение вытеснило, а потом заменило книги и серьезную музыку и отравило своим смрадным цинизмом атмосферу в стране, подобные девушки встречаются крайне редко. Но эта была именно такой, Угольцев знал это наверняка.

Ему хотелось курить, но он опасался обнаружить свое присутствие. К тому же противно покалывало сердце. К счастью, в двух метрах от зарослей сирени оказалась колонка. Он с благодарностью припал к нагревшемуся на солнцепеке чугунному крану, ни на секунду не спуская глаз с дома.

Наконец оттуда кто-то вышел — это случилось ровно через шесть минут после того, как Угольцев занял свой наблюдательный пост. Худощавая женщина с короткими тронутыми сединой волосами громко хлопнула калиткой и, не оглядываясь, быстро зашагала в сторону шоссе. На ней был простенький ситцевый халатик и белые босоножки на босу ногу. Когда женщина наконец обернулась, переходя улицу, Угольцев понял, что это мать девушки, хотя сходство между ними было небольшим.

«Она очень рассержена, — понял он. — Очевидно, дочь уехала отдыхать вопреки ее воле. Бедняжка. Но больше всего ее терзает то, что об этом узнают соседи. Здесь ведь как в деревне«.

Потом Угольцев услышал торопливые шаги и увидел девушку. Она была растрепана и босиком. Она выскочила за калитку с криком: «Мама, мамочка, я так тебя люблю. Не уходи!»

Угольцев обратил внимание, как в окне дома напротив дрогнула тюлевая занавеска и показалось заспанное женское лицо.

Девушка вдруг закрылась руками и громко зарыдала. Ее спутник, появившийся откуда-то из глубины двора, неспешно закрыл калитку, подошел к ней, бросил в траву недокуренную сигарету и только тогда обнял ее за плечи.

Девушка стряхнула с себя его руки и уперлась лбом в забор.

— Мария-Елена, все обойдется, — услышал Угольцев хриплый от волнения голос молодого человека. — Мама простит тебя. Вот увидишь. Только давай войдем в дом, Мария-Елена.

Девушка отняла от лица руки и резко повернулась к нему. Угольцев видел, как гневно блеснули ее налитые слезами глаза.

— Ты тоже боишься, что подумают люди!

— Я боюсь за тебя, Мария-Елена.

— А мне наплевать! Наплевать!

— Мария-Елена… — Он осторожно коснулся ее руки. — Все-таки давай зайдем в дом. Тебе нужно помыться и поспать с дороги.

— Я лягу спать, а ты уедешь. Нет, я не лягу спать.

— Но мне на самом деле пора. Мне еще ехать больше тысячи километров. Я не могу опоздать, понимаешь?

— Ты не можешь сделать то, не можешь сделать это. А я, по-твоему, все могу, да?

— Мария-Елена, я тебя люблю. Я никогда тебя не забуду.

Угольцев обратил внимание, как расслабилось при этих словах тело девушки, потянулось непроизвольно к возлюбленному. Казалось, она готова отдаться ему прямо здесь, на улице. Он поцеловал ее в щеку, взял за локоть и увел в дом.

Угольцеву не сиделось в своем укрытии. Тем более что начинали донимать мухи. Не в его правилах было подглядывать и подслушивать чужие тайны, но им овладело жгучее любопытство. Он понял, что ему просто необходимо почувствовать атмосферу дома, в котором выросла эта необыкновенная девушка. Он уже готов был выйти из своего укрытия, зайти в калитку, подняться по ступенькам на веранду и спросить, к примеру, где почта или междугородный телефон. Но вдруг увидел, что парень с девушкой вышли из дома и побежали в обнимку к машине. Очевидно, он сумел уговорить ее посидеть напоследок в кафе или ресторане.

Когда белая «Волга» отъехала, Угольцев не спеша перешел через дорогу и нажал на кнопку звонка возле почтового ящика с цифрой «28». Он знал, кто-то непременно окажется дома: дверь на веранду осталась распахнутой настежь.

У появившейся на пороге высокой стройной девушки был растерянный вид.

— Пройдите, пожалуйста, в дом, — сказала она Угольцеву так, будто давно его ждала. — Мама скоро придет.

Его провели в полутемную комнату со старинным буфетом орехового дерева, таким же массивным столом и дешевыми тюлевыми занавесками. В комнате было почти темно от того, что она выходила окнами в густой начинающийся возле дома сад. Угольцев сел на вполне современный поскрипывающий стул, положил ладони на белоснежную скатерть.