Нечаянная радость - [28]

– Неужели две попытки самоубийства тебя не научили, что от таких женщин спасаться надо? – спросил Миша.

– Андрей! Я не хочу быть жестокой, – сказала Елена, – но скажу, что на вашем месте я бы не стала Стелле доверять. Она дважды вас кинула как бесперспективного, а теперь, когда видит в вас успешного бизнесмена, прибежала назад? Это как-то… как-то нечестно получается! Это не любовь, а желание вытянуть выигрышный билет! Бежать от нее надо!

– Так я же и убежал! – криво улыбнулся Андрей.

– А ведь девочка права, – задумчиво сказала Елизавета Николаевна. – Устами чистой юности глаголет истина. Это прекрасно, Андрей Алексеевич, что вы способны ее простить. Но достойна ли она вашего прощения? Не вытрет ли она об вас ноги снова, если благополучие ваше пошатнется? Вы-то изменились с тех пор, как были юным влюбленным мальчиком, а вот в какую сторону она за это время изменилась? Есть у вас хотя бы надежда на то, что она с годами и впрямь поняла, что любила только вас, как она теперь клянется?

– Нет, реально у меня такой надежды совсем нет. А так хотелось бы надеяться, что это любовь.

– Настоящая любовь созидает, а не разрушает! – как-то даже запальчиво сказала Елена и порозовела от волнения.

– И уж тем более не толкает человека к самоубийству.

– Вы сильный человек, Андрей Алексеевич, если меньше чем за десять лет смогли пройти путь от студента-недоучки и таксиста до владельца крупной фирмы. Ну, так найдите в себе силы исключить эту женщину из своей жизни.

– Согласен с Елизаветой Николаевной, – сказал Миша. – Андрюша, а почему бы тебе не пойти самым простым путем? Пресеки с ней всякое общение, не ходи туда, где она может появиться, а в офисе поставь у дверей охранника и дай ему ее фотографию, пусть всех молодых женщин через фейсконтроль пропускает!

– Правильно! А на все важные встречи бери охрану, пусть ее от тебя отгоняют, – добавила Ольга.

– Вот уж не думал пока обзаводиться телохранителями! – улыбнулся Андрей. – Пожалуй, придется попробовать. И все-таки… Мы с ней прожили вместе сначала три года, а потом еще год, и мне с ней всегда было хорошо. Я мечтал о долгой счастливой жизни вдвоем, о детях… Чтобы вот как у Миши с Олей – семеро по лавкам…

Тут дверь в кухню приоткрылась, и в ней появились рядом фигуры Петра и Павла.

– Явились еще двое из семерых, – объявила Ольга. – Сейчас они продемонстрируют нам что-нибудь из моего родительского счастья.

– Мамочка! – подчеркнуто нежно обратился к Ольге Петр. – Мы тут с братом обнаружили, что нам не хватило блинчиков.

– Как?! – столь же подчеркнуто удивилась Ольга. – А мне показалось, что вы получили столько же, сколько и все!

– Ты, мама, конечно, права, как всегда, но не в полной мере! – сказал Павел. – Блинчиков хватило НА НАС, но их не хватило НАМ.

– И у нас возникла мысль, – подхватил Петр, – а что если у тебя остались лишние, но совершенно необходимые нам блинчики? Штук этак восемь или хотя бы шесть…

– А больше нам и не съесть.

– Безобразники и чревоугодники, – спокойно констатировала Ольга. Возьмите на сковороде под крышкой.

– А варенье? – напомнил Петр.

– В банке на столе справа.

– Сметанки еще хорошо бы! – картинно вздохнул Павел.

– Возьмите в холодильнике и быстро вон из кухни! У нас серьезный разговор.

– Вот всегда смотрю на Мишу и Олю и завидую им, что у них такие замечательные дети, – сказал Андрей Елизавете Николаевне, глядя на близнецов и украдкой бросив взгляд на Елену.

– О! Обрати внимание, брат, разговор идет действительно важный и серьезный! – сказал Павел.

– Мам, а мы правда такие замечательные? – продолжил Петр мысль брата.

– Брысь! – сказала Ольга.

Близнецы кончили греметь сковородкой и быстренько смылись из кухни, унося тарелки с блинчиками и банки со сметаной и с вареньем.

Убедившись, что мальчики скрылись и дверь за собой затворили плотно, на совесть, Елизавета Николаевна сказала Андрею:

– Андрей Алексеевич, я хочу вам сказать нечто очень важное, как мне кажется. Жизнь, знаете ли, штука длинная, и если повезет, в конце ее вас ждет старость. Так вот старость в конце концов окажется плохой или хорошей независимо от того, сколько у вас будет денег, но она почти на девяносто процентов будет зависеть от того, какие у вас будут дети. Вот скажите мне, положа руку на сердце: а вы действительно хотите иметь детей, похожих на ту женщину, с которой вы прожили четыре года? Такую легкомысленную дочь? Сына с таким ненадежным характером? Хотели бы вы, чтобы рожденные от вашей бывшей жены дети относились к вам так же, как относится она? Вызывали у вас такие же неуверенность и тревогу, какую вызывает она? А вам ведь уже пора, дорогой мой, серьезно подумать и о достойной жене, и о детях. Бизнес, каким бы успешным он ни был, не заменит вам ни дома, ни семьи. «Мой дом – моя крепость», говорят англичане. Но русские говорят еще лучше: «Моя семья – мой тыл». И не дай Бог строить крепость для ненадежных обитателей, а в тылу селить предателей.

– Елизавета Николаевна, я перестал доверять знакомым женщинам после истории со Стеллой!

– А вот это зря! На свете очень много хороших и достойных женщин, которые хотят и умеют любить и мечтают создать семью. Со временем вы несомненно встретите такую, если будете твердо и определенно знать, чего ищете. Что же касается вашей Стеллы… Кстати, это ее настоящее имя?