Нэцах - [11]
Вайнштейн наркотой не барыжил — не дорос по молодухе, когда возможности были, но процесс еще по жирным двадцатым и первым крымским вояжам знал неплохо.
Он сразу заметил все просчеты в примитивной технологии и моментально прикинул процент потерь при таком корявом процессе выпаривания опия-сырца.
— Эх, село оно и есть село… Это ж сколько срубить на этом можно при должной очистке, а не этих казанах закопченных… Сумасшедшие же деньжищи!!! Да, пожалуй, даже выгоднее золота и камушков будет… — пробормотал он себе под нос. А в голове у него уже моментально выстроились возможные варианты и комбинации. Хищно улыбнувшись, Борька перечислил все свои козыри, что жизнь снова сдала ему: самое главное — жив и почти оклемался, объездчики на плантации не убили, лечили, кормят, значит, я зачем-то нужен им, в общем, еще побарахтаемся…
Через два дня его приодели в ношеный, но чистый халат и привели на прохладную веранду хозяйского дома.
Вопреки местным обычаям, стол, за которым сидели четверо возрастных крепких бородатых мужиков славянской внешности, был на высоких ножках и овальной формы, перед ним три стула с высокими деревянными спинками и подлокотниками, четвертый — попроще, без подлокотников.
Для гостя моментально был поставлен такой же, без подлокотников, и последовало приглашение к столу.
Одновременно было подано нехитрое угощение и, после молитвы, произнесенной, как Вайнштейну показалось, с излишним пафосом, все приступили к трапезе.
Он, сдерживая себя с трудом, старался не хватать со стола, ведь точно знал, что к нему присматриваются, оценивают каждое его движение. Не укрылось от него и с каким вниманием смотрели все, как будет положено крестное знамение после молитвы хозяйской «Отче наш». Изучают — значит… просчитывают…
Мозг Бориса считал варианты, как в былые времена: трое примерно одногодки, бороды лопатой, черкески старенькие, но опрятные, серебряные газыри начищены, серьга в правом ухе — последний в роду, по казачьим обычаям. Да и морды, хоть и дубленные солнцем дочерна, но глаза вылиняло-голубые, да и бороды с рыжиной.
Четвертый же — явно чужак в этой компании, но очень близок, судя по положению за столом, хотя и не ровня. Одет опрятно, халат атласный, под ним вполне славянская косоворотка. То, что за стол общий посадили, так нет тут никакого почета — у казаков всегда и хозяева, и наемные работники, и гости за одним столом харчевались. Традиция такая…
Ладно, решил он, есть кое-какие козыри в руке, а пока поем вволю, там побазарим, и пойму, кто чем дышит..
Три чарки, как и положено, были выпиты, и стол моментально опустел, а потом в комнату вошли около десятка молодых мужичков и две явно местные старухи ну очень преклонного возраста, все в каких-то амулетах, с маленькими мешочками на поясе и с кучей непонятных украшений и спереди на одежде, и на спине. Им подали отдельные стулья и усадили в самом дальнем углу.
— Ну что ж, рассказывай, мил человек, кто ты, откуда и что тебе надо в наших краях? — раздался уже знакомый бас из-за стола.
— Да долго рассказывать, может, как-то другим разом? — спросил Борис.
— А мы не торопимся, да и тебе пока что некуда… Так что давай, по порядку, времени у нас хватает.
— Не торопитесь? Вот потому вы и деньги теряете, производство у вас — каменный век, всё надо менять… — начал было с места в карьер Вайнштейн, но на самом взлете его пламенной речи пресек обладатель густого баса:
— За то позже погутарим, ты отвечай на мой вопрос, а мы послушаем.
На веранде повисла тягостная пауза, все мужики дымили самокрутками нещадно, но привычного аромата конопли или еще чего Борис не учуял, что показалось ему странным. Как же так? У воды жить и не напиться? Непонятно…
И, махнув на все рукой, рассказал он все, начиная, правда, с татарского периода, став между делом братом того самого Юсуфа.
Рассказал, как в одночасье всех погрузили в вагоны и повезли неизвестно куда, как умирали от жажды и голода в вагоне, как подменил документы, как подкупил конвоира… И завершил словами, что, мол, остальное вам известно. И, помолчав чуток, снова заикнулся про то, какие возможности упускают его благодетели и спасители из-за своей дремучести, что надо все менять и переделывать…
И снова его вернул на землю голос старшего в этой компании:
— Ты, мил человек, ступай к себе, нам тут поговорить нужно промеж собою, завтра поутру продолжим, — Борису снова указали его место.
А на следующий день его пригласили уже в дом. В большом помещении с купеческой роскошью и хорошей ресторанной сервировкой был накрыт огромный стол, а вот собеседников нынче было всего трое — те самые, в черкесках с газырями, четвертого не было. Ну вот и хозяева нарисовались, моментально отметил Борис.
Последовало приглашение «отведать, что Бог послал», затем молитва и традиционные три рюмки. После того, как на стол подали медальный самовар, перешли к беседе, причем старший сразу обозначил:
— Ты рассказываешь нам все, что хотел сказать вчера, а мне пришлось не единожды дать тебе окорот, потому как не для всех твой рассказ нужен.
— Ну так для того, чтобы все наглядно показать и объяснить, я должен понимать, сколько чего собирается, сколько сырца, сколько чистого опия добывается…
Чтобы выйти замуж за Ивана Беззуба, Фире Беркович, дочери никопольского раввина, пришлось срочно креститься. Ну а после этого оставаться в родном Никополе было смертельно опасно. И молодые спешно отплывают в Одессу. Приведя свою юную жену в дворик на Молдаванке, Ваня клянется со временем найти другое жилище. Он не может знать, что именно здесь пройдет не только его жизнь, но и жизнь четырех поколений Беззубов – со всеми соседями, историческими катаклизмами, котами, маленькими скандалами и большими трагедиями… Начало этой истории – в первой книге «Одесской саги» Юлии Вербы «Понаехали».
В застойных 1970–80-х будет много неожиданных крутых поворотов в жизни каждой из постаревших сестер Беззуб и их уже совсем взрослых детей. А в неизменных декорациях двора на Мельницкой, 8, как и всегда, будут «делать базар», «сохнуть белье» и рожать новые слухи и новых жителей. В романе «Троеточие…» – заключительной, четвертой части «Одесской саги», – казалось бы, расставлены все точки в истории многодетной семьи Ивана и Фиры-Иры Беззуб, которые еще в начале ХХ века поселились здесь с мыслью, что это временное жилье.
«Ноев ковчег» – вторая книга «Одесской саги». События ее разворачиваются с зенита НЭПа до беспросветного 1942-го. Пять повзрослевших, таких разных детей Фиры и Вани Беззуб строят, рушат и складывают заново свои судьбы. Женьку, Котьку, Аню, Ксеню, Лиду расплескает с дворика на Молдаванке до Хабаровска и до польской границы. Как они будут выплывать из исторического цунами? Поможет ли им выжить и сохранить себя хваленое одесское жизнелюбие? Каждый из Беззубов будет выживать по-своему – цепляясь за любовь, плывя против течения или вылавливая прибыль в мутной воде.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.