Небом крещенные - [13]
— В отделе кадров давно лежит мой рапортюга. На фронт прошусь, понимаешь? Узнай, что там и как…
Горячеватый нахмурился.
— Некогда мне по отделам кадров ходить, — сказал он, махнув рукой. — Ta зайду вже, не тужи.
Сам же намотал себе на ус: в штабе не только в отдел кадров можно заглянуть, но и к самому начальнику школы пробиться. "А ну послухаем, что он ответить мне с глазу на глаз. Пускай отсылает на фронт — и точка!"
Ранехонько выпорхнул в воздух легкокрылый, сверху зеленый, а снизу светло-голубой УТ-2, похожий на большую крякву. Машину, кстати, так и называют — "уточкой".
Маршрут пролегал вначале над пустынной местностью, потом прижался к предгорьям; слева по курсу, на юге, теснились острые вершины в снежных шлемах — будто несметное войско средневековья. Впереди показался овраг, прорезанный небольшой речкой. Он был довольно широк, без крутых поворотов. "На фронте надо бы снизиться до бреющего полета, идти по оврагу, — размышлял Горячеватый, — маскируясь в складках местности. Отчетливо и впечатляюще представлялись ему боевые условия, он затеял тактическую игру, мысленно выискивая в небе вражеские самолеты, атакуя их внезапно и стремительно. Его острый глаз высмотрел на дальнем склоне тройку диких коз. Спикировать? Ударить по движущимся целям? Горячеватый слегка отжал ручку, понукая машину к снижению. Оглянулся на пассажира: тот сидел в гнезде задней кабины каменным изваянием, вперив глаза в приборную доску. Убрав газ на секунду, Горячеватый прокричал: "Гляньте, козы!" — и показал рукой. Пассажир на это никак не среагировал. "Ну его к черту! — подумал Горячеватый. — С таким деятелем на борту лучше не пикировать, а то еще под трибунал подведет".
Козы, заслышав над собой шум самолета, бросились в кустарник, на их месте осталось лишь облачко пыли.
Четыреста километров — почти три часа воздушного пути для "уточки". Для пилота дело привычное, а майор юстиции, после посадки выбравшись из кабины, побрел прочь неверной походкой. Горячеватый криво усмехнулся ему вслед.
Было около десяти утра, когда Горячеватый приехал с аэродрома в город. Штаб школы пилотов помещался в небольшом двухэтажном здании, окруженном могучими, выше кровли, тополями. Солнце изрядно пригревало, некоторые окна были распахнуты настежь, и оттуда слышались очереди пишущих машинок. Совсем иной мир, не то что на аэродроме или в штабе эскадрильи. Горячеватый имел на руках разовый пропуск, выписанный по звонку знакомого штабного работника, однако мимо часового прошел с опаской: а вдруг не пустит?
Не так-то легко было попасть в кабинет начальника школы — вот чего не учел Горячеватый по простоте своей. В приемной сидело несколько командиров — все с папками, все постарше Горячеватого званием. Адъютант посоветовал младшему лейтенанту пойти погулять по городу, а где-то за час перед обедом явиться — возможно, тогда его примет начальник школы.
Что оставалось делать? Не к Акназову собрался, в дверь не постучишься.
Пошел Горячеватый по городу. Любовался широкими заасфальтированными улицами, слушал веселое журчанье арыков, бежавших вдоль тротуаров. Завернул на рынок, где решительно ничего не мог купить из-за страшной дороговизны военного времени.
Так он дошел до вокзала. Вышел на перрон. Только что отправился пассажирский поезд. Стихал за семафором металлический перестук колес. На дальних путях, в стороне от перрона, стоял состав из пассажирских вагонов, без паровоза. Народу около него множество. А что за состав такой?
Подойдя поближе, Горячеватый увидел на вагонах белые круги, а в них — красные кресты. Санитарный поезд. На людях, толпившихся около вагонов, белели повязки; то голова укутана до глаз, то рука, заботливо спеленатая, покоящаяся на груди, как ребенок… Негромкий говор витал над толпой. Где-то в конце состава грустно напевала гармошка.
Горячеватый медленно шел вдоль вагона, вглядываясь в лица раненых. Вот они, фронтовики… Молодые парни и мужики уже в летах. Еще несколько дней назад они смотрели смерти в глаза…
— Младший лейтенант! Эй, летчик! — послышалось из окна вагона, мимо которого как раз проходил Горячеватый.
Обернувшись на зов, Иван увидел в рамке открытого окна совсем юное, ко бледное, без кровинки лицо. Парень наклонил голову, свесив роскошный чуб.
— Привет, авиация! — Он протянул Горячеватому руку, почему-то левую. — Ты здесь, наверное, в училище работаешь?
— Ну да. В школе пилотов инструктором, — ответил Горячеватый, краснея до ушей.
— Дело нужное, — сказал парень. Он повернулся к своим спутникам по купе, и кто-то вставил ему в губы папиросу, поднес огоньку. И опять выглянула чубатая голова из окна. — А я, значит, там был. Тоже летун и тоже младший лейтенант.
Хотелось парню поговорить, а Горячеватому — еще больше. Но с чего начать разговор с незнакомым фронтовиком? Чтобы не молчать, Иван задал вопрос, который подвернулся бы на язык каждому летчику:
— А на чем летаешь?
Дружелюбно улыбнувшиеся глаза парня вдруг зыркнули как-то диковато, затравленно.
— Летал на штурмовиках, — ответил он погодя. И опять заулыбался, очевидно, что-то вспомнив. — Слыхал это: кто летает на ИЛе, у того шея в мыле? Вот так, браток. Шея-то ладно… А кто летает на ПЕ-2, тот до баб охоч едва-едва…
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.