Небом крещенные - [103]
После этой ремарки продолжал рассказывать уже сам директор совхоза;
— Проект заказывали в Ереване, туф привезли из Еревана, такого туфа в мире нигде нет, только там, мастеров выписали из Еревана…
Двинулись гурьбой вокруг здания. Булгаков почесал за ухом. Можно было представить, сколько денег ухлопано на сооружение в селе копии ереванского оперного театра — миллионы! Молено представить, какую малину нашли ереванские мастера-шабашники, налетевшие сюда, что воронье, и сколько сдерут они за свою работу. "Вот закончат строительство к празднику, шумно отметят, — размышлял Булгаков. — А потом что делать будут во дворце? В шашки играть?" Он ступал по хрустевшей щебенке, курил и уже не слушал, что там бубнил директор совхоза.
На обед к директору он не пошел, сказал, что уже обещал быть у Арутюнянов. А к вечеру неожиданно для веселого застолья объявил о немедленном отъезде: дела призывают.
— Куда на ночь глядя?
— Ничего, ночью прохладно и хорошо.
Альберту он разрешил и даже приказал, когда тот начал возражать, догуливать краткосрочный солдатский отпуск — десять суток. Бросил своего зайца в багажник "газика", сел за руль сам.
— До свиданья. Спасибо вам за все.
— Счастливого пути, товарищ полковник.
Выбравшись на шоссе, Булгаков дал газ и пошел на скорости.
Сережка заверещал от восторга, увидев папиного зайца. Он таскал его по коридору, пытался усадить в углу на задних лапах. Заяц сидеть не хотел.
— Пап, а пап!.. Подержи его.
Булгаков охотно включился в игру. А мать смотрела на них, как на двух почти равных по возрасту мальчуганов. Уголки ее губ опустились книзу, гримаской. Хотелось Елене поскорее куда-нибудь сбыть этого зайца.
Наконец муж бросил свое занятие.
— Ты к отъезду собираешься, Ленок? — спросил он.
— У меня почти все готово, — оживилась Елена.
— Перед курортом в Москву заедем.
— Я уже вся в Москве! — Елена бросилась к мужу, обнимая его. Одно воспоминание о Москве всякий раз вызывало в ее душе бурю радостных чувств.
Булгаков ощущал на своей шее волнующий холодок мягких, холеных рук. Он подумал, что Елена, в сущности, еще очень молодая женщина, и сделалось на душе от этого горделиво-приятно.
— Заедем в Москву денька на три-четыре, — повторил Булгаков. — Высокое начальство на беседу вызывает.
Елена посмотрела на него пытливо.
— Я думала, мы только к нашим… Зачем вызывают?
Искорка надежды промелькнула в ее настороженном взгляде: может, перевод? Куда бы ни ехать, лишь бы из этой пустыни!
Булгаков медлил с ответом.
— Зачем? — переспросил он. — Не знаю. К начальству требуют, когда полагается и нагоняй.
По его затаенной, хитроватой улыбке можно было понять, что вызывают не для этого. Наверняка предстояло что-то хорошее. Но Елена не стала надоедать мужу расспросами, сумев подавить свое женское любопытство, Уж если он сам пока не хочет говорить, значит дело еще не решенное. Лучше помалкивать, дабы не спугнуть. А до чего же все-таки хочется Елене знать! Она снова начала обнимать и целовать мужа, спрятала лицо у него на груди, прижавшись ухом к тому месту, где слышались удары здорового, сильного сердца: может быть, сердце скажет?
В Москве полновластно хозяйничала зимушка-зима. Целые дивизионы снегоочистительных машин едва справлялись со своей работой на широких улицах и площадях. Люди толпами ныряли в распахнутые двери метро, будто спасались от холода.
Москва родная! Давно Булгаков не был в Москве и даже не подозревал, как соскучился. Прием у генерала ему был назначен на двенадцать. Он вышел пораньше и отправился в управление пешком, безошибочно прокладывая свой маршрут по знакомым улицам, бульварам и узким, скрытым за арками дворов переулкам. Тот, кто провел в Москве годы учебы, конечно же, знает Москву.
В полковничьей папахе Булгаков казался повыше ростом, посолиднее. И вместе с тем выглядел моложаво — ведь еще не было полковнику и сорока. Встречавшиеся офицеры козыряли ему с видимым усердием — не так, как отмахивались они, лишь бы положенное исполнить, от пожилых полковников.
Булгаков знал, зачем его вызывают, и примерно представлял, как сложится разговор с генералом. Все было решено на месте, не без согласия самого Булгакова, но для окончательного утверждения вопроса требовалась еще вот эта официальная беседа.
Выдвигают на вакантную должность заместителя командира. С ближайшей перспективой: полгода, не больше, поработать рядом с опытным, но уже отслужившим свое генералом и потом занять его место. Наверное, достоин, раз выдвигают. А что ж… Частью командовал неплохо, летали безаварийно, да на каких машинах летали! Выращено в части немало первоклассных летчиков. Положа руку на сердце: кое-что сделал Валентин Алексеевич для родной авиации. Вместе с тем было очевидно, что не только заслуги, не только авторитет передового командира работают на Булгакова. Само время работает на него.
Не знал Булгаков еще одного фактора, сработавшего на него. Не знал о недавнем разговоре Зосимова с командующим…
В управлении пропуск был уже заказан. Булгаков разделся в гардеробной и в сопровождении офицера отдела кадров поднялся наверх. Они миновали приемную. Мягко отворилась одна дверь, вторая…
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.