Небольшие повести - [41]

- Что ты городишь?!

- А чего? Я, по правде сказать, козу-ямануху глубже уважаю, чем человека. Против яманухи у него только и есть один плюс, что разума больше. А разум тоже еще неизвестно - плюс или минус. Главное не то, что разума много. Главное - куда его расходовать. Умные люди атомную энергию выдумали, а чтобы сахарный песок в леспромхоз забросить - на это у них разума не осталось. Вот тебе и разум. В душу глянешь- жадность, трусость и лжа. Чего косишься?

Я был до того огорошен, что мне казалось, будто я брежу.

- Черный ты человек, Николай… - проговорил я. - Тебя послушать - скорей помереть охота.

- Все ведь стараешься, как лучше, - усмехнулся он.- При прежнем техноруке я вкалывал от души и без фальши- хочешь верь, хочешь не верь. Ничего мне не надо было. Что нужно рабочему человеку? Работа, хлеб да правда. А потом поставили этого Акима. Прибыл он к нам с ружьишком. Охотиться. Думал, ему тут на каждом шагу чернобурки станут дорогу перебегать. Потом видит - охота дело не простое, забросил свое ружьишко, стал руководить. Гляжу, мои дружки на зимнике стали больше моего выгонять. Тот же Эрик, к примеру, не слышит, какая свеча двоит, а больше моего получает. Конечно, я знал, как они туфтят, но сам в эту заваруху не лез. И совесть была, и избаловался от прежнего почету. Хотел себе показать, что и на честности можно полторы нормы наездить. Хотя тяжело было и не поспевал я за ними, а бывали дни - наезживал. А надломился с мелочи. Рубили у нас новый дом, и давно еще, при прежнем техноруке, мне была обещана комната. У нас с Аришкой канитель началась, и я на эту комнату надеялся. Надо где-то встречаться, а в общежитии неловко. Один приходит, другой уходит, третий на койке лежит - на гитаре играет. Ну вот, кончили дом, а мне не дали комнаты. Другим всем дали, а мне не дали. Я - к Акиму. Он - вежливый. Садись, мол, к твоим услугам. Выслушал мою претензию и начал вопросы задавать: «Кому, по-твоему, комнаты в первую очередь? Тебе или передовым людям?» Он у нас говорун. Разозлился. А унижаться я перед ним не умею. Не то что не хочу, а не умею. Попробовал раз - обоим противно стало: и мне и ему… Начал было кричать, как Эрик план выполняет, но притормозил вовремя. Разве можно ребят выдавать?.. И еще: чуял я сердцем, что Аким и без меня все знает, только виду не подает, и меня старается в эту мельницу втравить. Ничего не поделаешь, обидно! Раз прихожу к Аришке - плачет. Переставили ее на дальнюю «клетку». На дальние «клетки» новеньких ставят, а она три года работает… Это почему? Опять Аким на меня жмет. Чую, что так, а доказать не могу. Вот тут и сломался я совсем. Помню, первый раз загнал машину в сторону, накрутил на спидометре километры, лью наземь бензин, а у самого, хочешь верь, хочешь не верь, слезы из глаз до колен капают. Мне все одно, поскольку, видать, у нас с тобой последнее интервью…

- Врешь ты все!.. Врешь!.. Зачем это Акиму Севастьяновичу!

- А ты, я вижу, и правда с луны свалился. Как это - зачем? По-честному-то, попробуй выгони план. Это тебе не статейки писать. Лес у нас длинномер, кубатуристый. Надо шарики в черепке иметь, чтобы руководить заготовками. А у него шариков нету. Он ничего не понимает. Когда дерево валят, не знает, где встать. Встал против комля, ему зуб вышибло, теперь железный зуб носит. Вот какой наш Аким лесоруб. По-честному станет работать, сразу будет видно, какая ему цена. Сразу скинут. Вот он и извивается. И все кругом довольны. И почет ему идет, и премиальные, и прогрессивка. Толстую деньгу скопит и сверкнет в Россию. А про нас чего ему беспокоиться? Жареным запахнет, он первый поможет нас на свет вывести, да сам еще и заявление в суд напишет… Ты как думаешь, по какой причине он посадил меня на Витькину машину? Чтобы тебя до места доставить? Как бы не так!.. Он меня за баранку посадил, чтобы я тебя в пути каким-нибудь подходящим способом на нет свел. Посажу, мол, Хромова. Он, победна головушка, знает, что этот очкарик на него везет. Авось он его там где-нибудь сковырнет или заморозит. Конечно, такой инструкции он мне не давал. Он про себя так думал и создавал обстановку. А мне велел: «Вези, мол, осторожно. Помни, кого везешь. Как следует вези…» Три раза повторил, да при людях, чтобы свидетели были. Если что случится, так он ни при чем. А я еще тогда, в кабинете, подумал: «Вот назло тебе, сука, довезу его до места! Пусть все, как есть, опишет! Что будет, то будет!..» Обидно, что не довез. Ох, как обидно!.. Теперь этот туполом об себе еще больше понимать будет.

- Постой, постой… А как же директор?..

- Что директор! Директор старенький. Только печати ставит. А заправляет Аким… Так что вот, друг, думай об себе сам. Другие об тебе не подумают.

До сих пор я не представлял, что в наши дни, в нашей стране существуют люди, которые ни во что не верят, люди, проповедующие древние теории несовершенства человеческой природы и бессилие человеческого ума.

Теперь, когда мощью человеческого разума преобразуется жизнь, когда наша Родина стала первой державой мира, когда мы уже не только верим, но и ощущаем коммунизм, как ощущают тепло утреннего солнца, - откуда берутся такие люди? Неверующие. Ни во что не верующие: ни в любовь, ни в будущее, ни в самого себя.