Небольшие повести - [33]
- Написал заметку-то?
- Нет еще. Не написал.
- А про них и писать нечего. Хавос у них там библейский, и больше нету ничего. Начальство приезжает - запускают циркульную пилу, чтобы шумела шибче. Чтобы слышимость была. А начальство улетит - опять тихо. Что я, не знаю, что ли? И чего у них дело не идет? Какие могут быть причины? И машины им выделяют, и продукты дают, и денег каждому платят, хоть каменный дом ставь… И власть у них та же самая, советская, а дело не идет… Обожди-ка, я погоду узнаю.
Дедушка подошел к телефону, поправил на голове фуражку и стал звонить. Звонил он долго, с ожесточением крутил ручку, кричал, ругался, дул в трубку, но промежуточных коммутаторов было так много, что дозвониться у него не хватило терпения.
- Вот меня бы ты описал - это да! - сказал дедушка, усаживаясь на прежнее место. - Я бывалый мужик. Я и в Братском бывал, и в Заярске бывал, и до Тайшета чуть не дошел. Вот я какой! С меня цельный роман списать можно. Чего я не знаю, что ли? Терентий-то хоть принес чего из тайги?
Все больше и больше удивляясь его осведомленности, я перечислил богатую добычу Терентия Васильевича и сказал, что, по-моему, он очень хороший охотник.
- Ничего,- согласился дедушка. - Терентий ничего бьет. А вот я был охотник гак охотник! Он одну белку сшибет - я две. Он две сшибет - я пять. А тогда, до перевороту, за белку полтинник давали. Водка - сорок копеек, а за белку - полтинник. Вишь, как оно было, - добавил дедушка озадаченно и после долгого раздумья спросил: - Куда ходил-то Терентий, не сказывал?
- Далеко. Куда-то за вышку.
- Вон куда! Это, значит, на делянку Ерофеева купца ходил. Вот они куда ходят! Теперь все глаза выстегаешь, пока след отыщешь. Тут строят, там строят, там машина шумит, там бензин льют… Загудела тайга. Распугали зверя… А было время, ко мне медведь сам в окошко стучал. Выйдешь на приступочку и стреляй на все стороны… Кругом богатство… Вон у меня в революцию ничего не было - ни чего поесть, ни денег. Валенок и тех не было на зиму припасено. А была винтовка-трехлинейка. Их в переворот много накидали, и я взял одну. А патронов нету, и взять негде. И пошел я тогда на хитрость. Ходили в ту пору возле нас партизаны. Одним словом, красные. Атаман у них был Михей Хромов - с нашей деревни. Я к нему. Присягнул, кому было велено, - и выдали мне четыре обоймы. Запрятал я свои четыре обоймы куда подальше, дождался вечера - да в тайгу. Пришел в тайгу - гляжу, белка. Стрельнул - свалил. А осень была, стрелять белку грех. А мне что! Молодой был, глупый… Слышу, по ту сторону ручья идет кто-то. Идет - палочкой по веткам постукивает. У меня - душа в пятки… Понял я, кто это идет, хорониться не стал. Все равно отыщет.
- Кто же это, дедушка?
- Тайги хозяин, вот кто, - произнес дедушка шепотом и поглядел на окно. - Конечно, наружность он принял хромовскую: думает, видать, что я дурак. А я - нет. Чего я, не знаю, что ли? Вышел на бережок, погрозил на меня вот этак пальцем и пошел себе. Знак дал, чтобы, значит, я белку не трогал в неурочное время. Знак дал и ушел. Идет и стучит палкой, ровно в тридцать второй калибер похлопывает, и кричит жалостно: «Эй-эй!..» Ладно, думаю, все одно темно, стрелять некуда. Обночую у гуливана - там видно будет. На заре проснулся - белка сидит. Вот так вот, как ты, близко сидит, на нижних суках, ноздрей дергает. Только я ее увидел, она и говорит: «Убей меня, пожалуйста».
- Что?
- «Убей», - говорит.
- Кто?..
- Да белка. Кто же еще, - сказал дедушка с досадой и поправил свою форменную фуражку. - Я цоп винтовку, да, слава богу, вспомнил тайги-то хозяина, перепугался. Махнул рукой: не нужна, мол, ты. Ступай с богом. Белка мелкими ускоками выше, выше, а все кричит хрипатым голосом «убей» да «убей». И так раз двадцать. «Как же тебя убить, коли тебя не видать?» - подумал я. И только подумал - она опять тут, на нижних суках. И так она меня вконец раздразнила, стерва, так я на ее осерчал, что вскинул винтовку и прищурился. Только тронул крючок - она на вершок сдвинулась, а сидит. Ну, ладно, - как я трахну!.. А она сидит. Я в другой раз ударил - она сидит. Тут я давай палить. Палил, палил… И тогда только опомнился, когда все патроны истратил. А белка посидела, посидела и пошла наверх по лесине. Вот как он меня проучил, тайги-то хозяин… Так ничего не принес и без ничего остался. Иду домой по тайге и тоскую. А кругом белки бегают, дразнятся. На каждой ветке по десятку. Хошь палкой ее бей, хошь руками лови. А у меня уж и силы нету. Иду - плачу. А белки в ту осень было страсть сколько. Урожайный был год на кедровую шишку - вот и белки много. Шишка нас, народ, тоже кормит. Наши молодухи-то кедровые орешки грызут не хуже белок. До перевороту надо было кедровую шишку добыть - вон какую лесину валили. Серый был народ, дикий. По осени, бывало, выходят добытчики с колотами. Колотуха такая тяжелая из лиственницы, навроде кувалды, - называется колот. Стукнет этаким колотом по кедру - шишка дождем сыплется, только поспевай собирать… Николая Хромова небось знаешь? Так вот его родного деда - партизана Михея - беляки таким же вот колотом уничтожили.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семь повестей Сергея Антонова, объединенных в сборнике, — «Лена», «Поддубенские частушки», «Дело было в Пенькове», «Тетя Луша», «Аленка», «Петрович» и «Разорванный рубль», — представляют собой как бы отдельные главы единого повествования о жизни сельской молодежи, начиная от первых послевоенных лет до нашего времени. Для настоящего издания повести заново выправлены автором.
Паддингтон и семья Браун отправляются отдыхать во Францию! Поездка за границу – дело очень ответственное. Нужно как следует подготовиться: снять деньги со счёта в банке, придумать интересный маршрут, запастись картами и путеводителями… К тому же есть риск опоздать на рейс, а то и вовсе заблудиться в незнакомой местности. Однако эти временные трудности не смущают Паддингтона – ведь по ту сторону Ла-Манша ему предстоит сыграть в оркестре на барабане, отведать настоящего корабельного какао и выиграть приз на велогонке «Тур де Франс».
«В этом году все друзья Джея разъезжались на каникулы. Он представлял, как они будут путешествовать по городам, расположенным на спинах гигантских черепах, или охотиться за Неуловимым озером, которое постоянно перебиралось с места на место…А Джей все лето просидит дома и ему даже не с кем будет поиграть.– Я накоплю магии и создам себе говорящую лисичку, – объявил он старшей сестре Фиби. – Помнишь, когда я был маленьким, у меня была любимая игрушка? Я хочу точно такую, но живую – умную, добрую и храбрую.
«Сказка ложь, да в ней намёк…» Эти слова в полной мере относятся и к сказкам, представленным в этой книге. Добро, как и должно быть, одерживает победу над злом. Жадность и подлость обязательно будут наказаны, а душевная чистота и бескорыстие – всегда там, где правда.Книга «Сказки Надежды» будет интересна как маленьким, так и взрослым читателям. Ведь сказки любят все!Другие сказки Надежды Беляковой можно не только прочесть, но и послушать на аудиодисках или посмотреть как авторскую анимацию на её сайте skazky.ru «Сказки и рисунки Надежды Беляковой».
Среди рассказов Сабо несколько особняком стоит автобиографическая зарисовка «Мое первое сражение», в юмористических тонах изображающая первый литературный опыт автора. Однако за насмешливыми выпадами в адрес десятилетнего сочинителя отчетливо проглядывает творческое кредо зрелого писателя, выстрадавшего свои принципы долгими годами литературного труда.