Небо в алмазах - [2]

А вот если бы — еще более фантастическая гипотеза — проводился опрос на тему «Встречались ли вы с Лехой Мухиным?», то я бы стал тем редким счастливцем, который имел право гордо заявить: «Бывало...» Я видел Леху Мухина. Не скажу, чтобы это было какое-то умопомрачительное зрелище, но все же из ста опрошенных на улице людей вряд ли хоть один мог похвастаться счастьем знакомства с Лехой. Так что в каком-то смысле Леха был куда более редким экспонатом в нашем человеческом общежитии, чем чемодан алмазов.

Впрочем, если бы опрос проводился среди заключенных одною удаленного от мировых центров культуры исправительного учреждения (Пермская область), то знакомцами Лехи оказались бы все сто. Там Леху предпочитали называть не по фамилии, а по прозвищу — Бляха-Муха. Сам господин Мухин, отбыв с зоны в свободную жизнь, на такие вульгарные кликухи не отзывался. Он старался быть респектабельным, носил хорошие костюмы, настоящие шелковые галстуки и туфли из натуральной кожи... И прочие штуки, которые играют в современном обществе роль раскраски у африканских людоедских племен — дают понять, кто ты такой. Это мой дядя сказал, не я. Для меня это слишком закручено. Слова типа «современное общество» мне разве что в кошмарном сне приснятся, да и то я их наутро не вспомню. Только ДК мог такое ляпнуть. Дядя Кирилл. Пусть эти слова останутся на его совести. На его совести много чего уже уместилось.

Так вот, по поводу Бляхи-Мухи, то есть господина Мухина. Мне случалось видеть его при полном параде, то есть и при галстуке, и при часах золотых, и с сотовым телефоном у губы. Но в память врезалось мне не это. В память врезались мухинские очки в тонкой золотой оправе. Не уверен, что у Мухина и вправду были проблемы со зрением. Может, это была такая фишка, чтобы казаться умнее.

Так или сяк, но именно очки я запомнил. Иногда эти очки даже снились мне по ночам, и тогда меня пробирала дрожь.

Почему — объясню попозже.

2

— Скажи ему «да», — яростно прошептала Тамара и ущипнула меня за задницу. Я вздрогнул и посмотрел в зеленые Тамарины глаза.

— Зрачки расширены, — отметил я. — Пульс? — Я схватил ее за правое запястье. — Пульс явно учащенный... — Я почесал подвергшуюся грубому физическому насилию ягодицу. — К тому же — очевидно неадекватное агрессивное поведение. Вывод — дама пребывает в состоянии наркотического опьянения, хотя я не очень понимаю, как такое может быть — опьянение это одно, а наркотики совсем другое... В любом случае, — я ткнул себя в грудь, попав указательным пальцем точно в табличку «Начальник службы безопасности», — прошу на выход!

Я осторожно обхватил Тамару за талию, сделав вид, будто намереваюсь вытащить ее из-за кадки с пальмой в сторону выхода из бара. Шутку не поняли — Тамара резко высвободилась и треснула меня по руке:

— Брось свои дурацкие шутки! Я с тобой серьезно разговариваю!

— Нет, ты явно пере возбудилась... Холодного пива?

— Тебе за шиворот, — сказала с чувством Тамара. Она, кажется, и впрямь злилась. Я уже собрался выслушать ее, но эта женщина, как всегда, опередила меня.

— Ай! — вскрикнул я, когда Тамара ухватила меня за уши и таким неласковым способом приблизила мое лицо к своему.

— Это очень важно для меня, — монотонным гипнотизирующим голосом произнесла Тамара.

Я зевнул и покосился в сторону декольте ее вечернего платья. Это было действительно важно.

— Это очень важный клиент, — сказала Тамара. Я равнодушно промолчал. — Я получу шесть процентов с этой сделки, — наконец выдала она причину своего сумасшествия. — Это хорошие деньги, понимаешь?

— Ах, это ты по поводу денег завелась! — обиженно сказал я и снова почесал ягодицу. — А я-то думал...

— Что ты там ни думал, сейчас же шагай к нему за столик и делай приятное выражение лица...

— Придется сначала заскочить к специалисту по пластическим операциям...

— ...а когда клиент сделает тебе предложение, ты скажешь ему «да!», — добивала меня Тамара. — Понял? «Да!», — тут она переволновалась и слишком сильно потянула меня за уши. Я тихо зарычал и одарил Тамару таким взглядом, что она поспешила убрать свои пальцы и даже извинилась.

— Хорош я буду за столиком твоего клиента — с красными ушами, — проворчал я. — Ты все-таки сдерживайся... С твоими ногтями...

— Я извинилась, — напомнила Тамара. — А ты усвоил свою задачу? Сейчас мы договариваемся, завтра проворачиваем сделку, послезавтра оформляем бумаги, а в пятницу я буду весь день свободна. И буду в твоем полном распоряжении, — добила она меня окончательно.

— В полном распоряжении? — недоверчиво спросил я. За те три месяца, что Тамара трудилась в риелторской конторе, мы почти не виделись. У меня сложилось впечатление, что Тамару там гоняют по полной программе, хотя — опять-таки мое личное мнение — эта контора должна была уписаться от счастья, что к ним устроилась работать такая женщина. Могли бы просто повесить портрет Тамары (в полный рост) у входа в контору, и народ бы повалил валом.

Но, похоже, у риелторов были совсем другие взгляды на Тамару. Менее романтические.

— Это точно — насчет пятницы? — требовал я гарантий.

— Да, — мягко сказала Тамара.