Небо смотрит на смерть - [44]

Катер приблизился к соседнему острову, и Чарльз перебрался к другому краю стены, где было лучше видно. Теперь они были совсем рядом — Чарльз узнал инспектора Бэйтса и ясно слышал их голоса. Он видел, как они высадились и начали продвигаться вдоль острова, прощупывая каждый ярд поверхности, каждую лужицу, тыча палками в густую траву. Собака носилась взад и вперед, обнюхивая каждую крошечную песчинку. Внезапно Чарльз понял, что шансов на спасение нет. Через десять минут они высадятся на Туинни Айленд и непременно найдут его, что бы он ни придумал!

Он как безумный огляделся вокруг. Инстинкт преследуемого животного подсказывал ему спастись бегством — ползти, плыть, броситься к суше! Однако толпа у домика увеличилась, и все они смотрели в направлении острова. Его тут же поймают!

Сколько он сможет проплыть под водой? Не настолько долго, чтобы его не заметили. Он был в этом уверен.

Может, забраться в воду, оставив снаружи одну только голову? Течение уже прорвалось на остров сквозь пролом в стене. Упругая коричневая струя уже заливала его. Может, спрятаться там, за ней, оставив снаружи лишь голову? А если учует собака? Зарыться бы в грязь подобно крабу!

От одной мысли кожа покрылась мурашками. Это было настолько противно и отвратительно, что его затошнило. Но разве лучше, если его поймают и потащат обратно на виселицу? Что может быть ужаснее этого?

Лай собаки заставил его действовать. Сняв рубашку и шорты, он засунул их поглубже в грязевую струю, ближе к подножью стены, и прижал сверху камнем. Затем подбежал к болотцу, в котором он наблюдал возившихся крабов, и засунул руку в коричневую грязь, проверяя ее глубину. Она была липкой и напоминала коричневый крем; но дно, кажется, твердое! Хилари набрал полные пригоршни грязи и, закрыв глаза, толстым слоем размазал ее по волосам и лицу. Совершенно голый, он шагнул в болотце и вытянулся в липкой жиже во весь рост. Он лежал на спине, головой почти упираясь в камыш и вытянув ноги в сторону центра болотца, затем начал вдавливать тело в грязь. Сначало его потянуло вниз, и в голове мелькнула страшная мысль, что с ним все кончено. Но мягкая жижа оказалась не очень глубокой, и вскоре спиной он почувствовал твердую почву. Ему было холодно. Чарльз продолжал извиваться, вертя ягодицами, плечами, шеей и головой. Он почувствовал, как грязь охватила подмышки, но продолжал ввинчиваться все глубже и глубже. Холодная струя полилась на живот. Ноги и шея уже погрузились. Интересно, подумал он, смогу ли я потом выбраться? Грязь налилась в уши, лишив его слуха. Теперь он был покрыт почти полностью и начал погружать голову, оставив на поверхности только глаза, нос и рот. В мозгу мерцали лишь две горящие точки: смерть и небо над головой, смерть и небо, небо смотрит на смерть.

Он не знал о том, что происходит вокруг. Голоса не достигали его ушей, и если бы он даже осмелился, то все равно не смог бы повернуть голову. Он только догадывался, что преследователи находятся рядом, и… мгновенно убедился в этом, когда его взгляд сквозь полузакрытые грязью веки уперся в огромный сапог, возникший в траве совсем рядом с ним. Мозг молнией прожгла мысль, что сейчас сапог опустится на него… Но тень отодвинулась в сторону, и он опять погрузился в небытие. Он не имел представления, ушли ли полицейские с острова или все еще прочесывают его. Теперь он испытывал страх перед грязью больше, чем перед своими преследователями: перед грязью и ужасающим холодом. Он старался лежать без движения, пытаясь справиться с собственным страхом. Он потерял чувство времени — он знал лишь одно: надо держаться, пока хватит терпения.

Предел наступил раньше, чем он рассчитывал. Вода внезапно залила глаза — коричневая грязевая струя ударила по глазам и почти ослепила его! Прилив достиг наивысшей точки! Он должен попытаться выбраться наружу, даже если окажется прямо у них под ногами. Чарльз отвел назад руки, сжал кулаки и начал отталкиваться ими от грязи. Голова продвинулась вверх на дюйм или два, позволив ему дышать. Но тело сидело еще слишком крепко. Чарльз извивался всем телом, пытаясь повернуться сначала на один бок, потом на другой. Ему было не за что ухватиться, и он вновь возвращался в прежнее положение. Нет никакого смысла так извиваться, говорил он себе; нужно действовать не спеша и рассчитывать каждое движение. Несколько секунд он отдыхал, расслабив перегруженные мышцы, затем стал действовать совершенно иначе, пытаясь подтянуть к животу ноги. Наконец ему удалось высвободить колени, и, отталкиваясь пятками от твердого дна, он стал пытаться вытащить голову. Ничего не получалось, и он начинал снова и снова. Несколько раз пятки проскальзывали по грязи, ноги распрямлялись, и он возвращался в прежнее положение. Но теперь Чарльз был уверен, что выберется. Грязь становилась все мягче и жиже по мере того, как разбавлялась водой. Вскоре он с радостью почувствовал, как в шею вдавился стебель камыша. Он начал с новой силой выталкиваться наружу и медленно вытащил плечи. Приподнял ягодицы — грязь, громко чавкнув, выплюнула и их. Последний удар о дно пятками — и через мгновение он лежит на поверхности солончака!