Небо над полем - [8]
— Может, ты и победить не хотел?
В ответ Сергей вяло спросил:
— Разве нужна нам такая победа?
— Очков нет, а ты принципы свои! Может, вам с братцем и не надо такой победы, но «Звезде» сейчас нужна любая.
Сергей по-прежнему смотрел на свои вытянутые ноги.
— Как раз ей и не нужна, — сказал он.
— Ты-то откуда знаешь, что нам надо? — упирался Минин.
Вот теперь Сергей вскинул голову. Думаю, что ответ его слышали все.
— Я знаю. И ты тоже еще узнаешь. Да раньше я все подряд забивал Даже самые подлые вроде сегодняшнего пенальти. Потому что глупым был.
— За зиму без футбола — поумнел? — прокричал Минин.
— Жаль. Надо было врезать тебе там, на поле, чтоб все видели.
— Вот как ты заговорил? воспользовался завалом — верховодить пришел? Не пройдет, Серега!
Не причислял я «Звезду» к тем командам, которые были мне особенно симпатичны, — стабильный середняк только и всего. Драма, какую она переживала, не была необычной или выходящей из ряда драм, то и дело потрясающих футбольные клубы. Однако вот о чем следовало не забывать: каждая команда переживала свою, похожую на десятки других, драму по-своему, в каждом случае рождался свой выход, то есть вопрос сводился к тому, какой выход из кризиса найдет «Звезда». В этом, кстати, тоже проявляется уникальность футбола.
Как и в том, что падения футбольных икаров переживаются иначе, чем где-либо в другом мире. Даже если им самим и не больно падать, нам, зрителям, внимательно и придирчиво следящим за их судьбами, — больно, словно это наши души падают на колючие камни бесславия, в бездну крушения еще недавно окрылявших надежд.
Точно так же обстоит дело и с командами…
Вынужден был вмешаться тренер, но вмешательство его оказалось совсем не таким, какого от него ждали.
— Задержись на пять минут, — сказал Савельев Сергею.
— Хорошо, — быстро ответил тот, стягивая взмокшую футболку.
Младший брат неотрывно следил за ним, готовый немедленно вступиться, защитить, хотя наверняка знал, что его Сергей не нуждается в чьей-либо помощи, как и раньше никогда в ней не нуждался.
Савельев, расхаживая по комнате, вынужден был думать о своих заботах и спорить с сестрой. Поведение сестры встревожило его: эта женщина редко находит верные житейские решения.
— Ты их не знаешь, — говорила она. — Но ты сам отыскал возможность узнать их. Именно отыскал. И не иначе.
— Ну, разве я сам? Мне навязал директор, ему — болельщики, это стадо горлохватов, — возразил Савельев.
— Ты хочешь, чтобы вместе со всеми тебе поверила и я? Они — твое спасение сегодня. А завтра что?
— До завтра еще дожить надо. И мы доживем, в этом ты не ошибаешься.
— Но как ты простил ему пенальти? Проглотил оскорбление, нанесенное — при людях! — в первую очередь тебе?
— Прежде всего, не мне. Более того, в данном случае он еще и прав. Из Минина никудышный артист. Грубо сработано. Хоть раз надо было его проучить.
— Значит, если бы тонко, то ты…
— Ничего это не значит. Но ты тоже действовала не слишком тонко. По отношению к Минину. Надо уметь ценить искренность. Хотя, в общем, я понимаю: ты вдруг увидела Сергея таким, каким никогда не знала. Это открытие тебя поразило? Нет? А вот я увидел его таким, каким никогда не знал, и это поразило меня. Как что-то новое в старой музыке. И именно в ту секунду, когда я должен был возмутиться. И заменить его. И больше не возвращать.
Ирина не спеша подняла трубку, набрала номер. В телефонной трубке забулькал какой-то голос. Ирина чуть ли не виновато улыбнулась.
— Может, покатаемся по городу? — спросила она. Ответ насторожил ее. — Чем ты занят? — Быстро взглянула на брата, тут же отвела взгляд в сторону. — Нет, нет… Зачем же?
Словно испугавшись, она бросила трубку.
— Минин отводит душу в коньяке? — спросил Савельев, усмехаясь и презрительно, и тревожно. — Это за ним теперь водится. Иногда я покрываю его слабости. И, между прочим, из-за тебя покрываю.
Он хотел было полюбопытствовать, куда сестра собирается на ночь глядя, но, поскольку знал ответ, промолчал. Ирина накинула на плечи шерстяную кофту.
Вечерний туман вползал с улицы в подъезд, и подъезд был погружен в сумрак, в глухоту. По улице же плыл гонимый ветром сырой туман.
Ирина, сразу озябнув, поправила кофту на плечах.
Соседний подъезд — такой же сумрачный. Дверь на втором этаже ей открыл Минин.
Еще из прихожей Ирина увидела в комнате на журнальном столике начатую бутылку коньяка: красивая этикетка сверкала. Валялись, поблескивая, на том столике фотокарточки. Со стены на нее смотрела она сама.
— Зачем тебе это? — Ирина кивнула головой в сторону журнального столика.
Минин не ответил, опустился в кресло.
— Зачем это? — повторила Ирина.
Взгляд ее скользнул в сторону, туда, куда поглядывал Минин: со стены, с огромного фото смотрели на них бегущие, обнявшиеся после удачного завершения атаки, еще юный Минин и капитан «Звезды» Сергей Катков.
— Это? — насмешливо удивился Минин. — Мой первый гол в высшей лиге. Пас мне дал Серега. Что? Я сегодня повесил это фото. И никогда не сниму. Даже если потребуешь. Даже — если ты.
Словно прозрение — Ирина вдруг поняла, каково значение футбола в жизни этих людей: он сильнее всего и всех в их жизни, с ним бороться бессмысленно, эти люди ему не изменят, они могут изменять другим людям и даже себе, но футболу не изменят, они перенесут тяжкие муки и горькие унижения, но отдадут футболу все силы, лишь бы не расставаться с ним.
Валерий Винокуров, известный футбольный обозреватель, является автором романа, ряда рассказов, нескольких повестей, две из которых — «Следы в Крутом переулке» и «По следам сорок третьего» — заслужили признание любителей детективов, выдержав несколько изданий суммарным тиражом в 2 млн. экз. Владислав Романов, сценарист и драматург, известен огромной аудитории теле- и кинозрителей, отдающих предпочтение остросюжетным фильмам, по телесериалу «Покушение на ГОЭЛРО» и кинобоевику «Облава на одичавших собак».
В книгу вошли две сюжетно связанные между собой повести: «Следы в Крутом переулке» и «По следам сорок третьего». В отличие от традиционных детективов расследование уголовных дел находится в этих повестях не на первом плане, а порой остается едва ли не за кадром. Внимание же читателя авторы старались привлечь к судьбам людей, на которых отразились трагедии прошлого времени и драмы нынешнего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.