Небо на земле - [9]

Поэтому и для о. Иоанна самое совершение богослужения, переживание общения с Богом были уже величайшим благом. «Служить Богу — блаженство само по себе», — говорит он. Если бы кто задал вопрос батюшке: какая «польза» от Литургии? — он вероятно с недоумением, а может быть и с грустью посмотрел бы на него… Если ни на небе, ни на земле нет ничего выше, лучше, блаженнее, то о какой пользе, о каких плодах можно еще говорить! Уже все дано… Высочайшая награда для христианина, особенно для священника — Бог в сердце. Он — наша жизнь, наша слава, наше украшение и благолепие. Он — свет, сила, очищение, обновление». Он — всё.

Все прочее — лишь проявление, раскрытие этого основного блага — общения с Богом. И о. Иоанн говорит о частных дарах Евхаристии. Но самое главное уже сказано было, когда мы слушали его восторги от служения и речи о любви.

Действия или плоды Литургии обширны и многообразны.

«Божественная служба, — пишет о. Иоанн, — при всех борениях наших с грехами и противными злобными силами, удивительно обновляет, укрепляет, очищает, ободряет, и она есть для меня величайшее благо в жизни. Благодарю за сие Господа. Бесценное благо дано мне от Господа в богослужении. В нем вся жизнь нашей души, все сокровище. Тут ее родина, ее жизнь, ее святыня, ее воспитание, врачевание, пища и питие; ее сила, ее слава».

Так говорит батюшка вообще о богослужении. Так же, и еще более свидетельствует он о Литургии.

«В совершении Литургии я сподобляюсь бесчисленных милостей от Господа. И не я один, а все люди православные, весь мiр, по милости и беспредельной силе Бескровной Жертвы, приносимой на святом престоле». Каковы же эти милости?

О. Иоанн часто перечисляет их в сжатой речи, но в сильных словах, которые точно искры вылетают из его пламенно горящего сердца, из богатого опыта. И мы уже сами постараемся потом расчленить более важные его переживания, и сначала послушаем общий поток его мыслей.

«Вижу, вкушаю и осязаю Самого Божественного Спасителя моего в чудных Его Таинах. Ощущаю Его во мне действия: действия мира, очищения, освящения, оживотворения, просвещения, обновления — ибо они обновляют всякого искренно причащающегося».

«Литургия — таинство очищения, освящения, просвещения, возрождения, оживотворения человека для жизни вечной, таинство любви Божественной, таинство возвеличения, обожения обесчещенного, униженного, погибшего в грехах человека».

«Это — истинно небесное служение Божие на земле, при котором быть… блаженство, мир и отрада для души! Оно питает ум, веселит сердце, вызывает слезы умиления, благоговения, благодарности, подвизает к самоотверженным подвигам любви, веселит надеждами воскресения и бессмертия».

«В принятии Христа с верою внутрь себя — очищение, освящение, избавление наше от грехов и врагов наших, обновление наше, сила наша, утверждение сердца нашего, мир наш, свобода наша, слава наша, жизнь и бессмертие наше. О сколько благодеяний подается нам от Бога чрез Литургию!»

«Как приблизился к нам Господь чрез воплощение! Его мы вкушаем, пьем, Им дышим, в Него облекаемся. О какое чудное одеяние, прекрасное, нетленное, премiрное, сладостное, светлое, теплое, укрепляющее душу!»

«В Литургии наша сила против сильных врагов, победа над ними, побеждающими нас нередко страстями нашими, очищение наших нечистот, свет наших душ, святыня, слава наша, надежда наша, утверждение наше».

«Человек непрестанно восстановляется, обновляется, спасается Пречистым Телом Христовым, обожается». «Обожается». Как? Чрез единение с Богом.

«Какое величие христианина и наипаче христианского священника: он — едино со Христом и Спасителем Богом, чрез св. Тайны».

«Плоды его (таинства) — святыня, нетление и жизнь вечная».

Таковы многочисленные действия св. Причащения. Не будем их ни разъяснять, ни повторять. Внимательная душа пусть вникнет в каждое слово батюшки: там таится целый сад благоуханных цветов, отблески разноцветных камней, фонтан горящих искр, глубина и богатство множества переживаний. Что ни слово, то сила живой жизни.

Но из всех этих переживаний, и именно у о. Иоанна — должно отметить и особенно одно, которое он сам называет «обновлением» или «оживотворением» или проще «Жизнью».

«Я умираю, пишет он в дневнике, когда не служу Литургии». И наоборот, он «оживает», когда совершает ее.

«Из постоянного чуда пресуществления хлеба и вина в истинное Тело и Кровь Христовы, с Его Божеством и душею соединенные, я вижу чудо постоянного оживотворения человека Божественным дыханием и сотворения его «в душу живу». «И бысть — сказано, — человек в душу живу». А на Св. Трапезе хлеб и вино по пресуществлении становятся не только в душу живу, но и в дух животворящ» (1 Кор. 15, 45). И это все — на моих глазах; и это я испытываю душею и телом, ощущаю живо. Боже мой! Какие страшные таинства Ты творишь! Каких неизглаголанных таин Ты сделал меня зрителем и причастником. Слава Тебе, Творче мой! Слава Тебе, Творче Тела и Крови Христовых!»

И еще говорит:

«Все любим жизнь. Но в нас нет истинной жизни без Источника жизни — Иисуса Христа. Литургия есть сокровищница, источник истинной жизни; потому что в ней Сам Господь. Владыка жизни преподает Себя Самого в пищу и питие верующим в Него и в избытке дает жизнь причастникам Своим, как Сам говорит: «ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный. Аз приидох, да живот имут, и лишше (больше) имут» (Иоан. 6, 54; 10, 10)».